5. Преступник
Нийя полюбила свои неспешные прогулки вдоль посадок земных растений. Несмотря ни на что, они упрямо цеплялись за жизнь. Росли, топорща свои иголки в пронзительно синее небо Дессы. Корни начали выбираться из защитных капсул, пытаясь приспособиться к новому грунту, некоторые растения уже меняли цвет, у части опали иголки, но полностью не погиб никто. Кроме тех, первых, поврежденных транспортом. Нийя убеждала себя, что, скорее всего, это сделал кто-то по невнимательности, не зная о посадках, не понимая их ценности. Кто это сделал, так и не выяснили.
К сожалению.
Уж она бы настояла на примерном наказании.
Мысли крутились вокруг сосенок, упорно отказываясь обдумывать новую возникшую проблему. Не проблему, нет. Радость!
Четыре мальчика и три девочки. Ее братья и сестры. Дети Глана.
читать дальшеНаселение Дессы 67 тысяч человек.
Земные синтезаторы пищи работают все 26 часов в сутки. Это позволило уменьшить выбросы на 22 процента.
Всего синтезаторов семь. Если один передать в институт Глана, обеспечив научную элиту более калорийным питанием, и главное обеспечить рождение семи искусственных людей это уменьшит рацион остальных. Имеет ли она право обделить тех, кто уже живет на Дессе? Забрать часть еды?
О дополнительном питании ученых, их просьбе, скажем так, хотя правильней бы назвать это условием, Лионакс поставил Нийю в известность до того, как сообщил информацию об эмбрионах. Иначе просьбе можно было бы дать определение «шантаж».
Сначала она отказала. Именно по этой причине.
Нийя гадала, почему он сделал именно так? Ведь правильней было сначала сказать об эмбрионах и лишь затем о том, что нужно, для их активации.
Очевидно, Лионакс хотел выяснить, насколько личная заинтересованность Нийи способна влиять на принятие ею решения.
Но ученые действительно могли принести много пользы. И почему, собственно, она должна пренебречь личным интересом?
Ребенок Глана в инкубаторе вырастает за три месяца. Еще полгода и это будет полноценная личность. Сильная и физически, и духовно. Они смогут стать надежными помощниками для Нийи. Она научит их всему, что знает сама. Вместе они найдут способ преодолеть проблемы Дессы. У нее одной пока не очень получается.
Взять те же карточки…
Нийя отправила людей на работу по сбору мусора. Грязную и мерзкую работу. Почти всех. И детей. В первую очередь детей. Они должны понять, запомнить на всю жизнь, что земля должна быть чистой.
Отправила всех – и тех, кто жил на социальную норму и готов был работать за еду, и тех, кто имел работу. Шесть дней в декаду каждый должен отработать на очистке.
Вскоре она узнала, что карточки с отметками об участии в работе стали подделывать и Нийя сделала так, что подделка стала невозможной.
Тогда их стали продавать.
Продажа карточек - это было в корне неправильно, но как заставить надеть перчатки и выйти разгребать грязь того, у кого нет нужды в воздухе, еде, одежде?
Она отменили деньги.
Тогда возник бартер. Менялось все. Старые одеяла на пищевые рационы, целые противогазы на кислородные цилиндры, водные талоны на лицевые маски.
Производство которых Нийя запретила, несмотря на все возражения.
– Люди не виноваты в том, что родились с генетическими дефектами, – сказал ей тогда Лионакс.
– Не имеет значения, как человек выглядит. Главное, что он делает, – ответила Нийя.
– Но его вид делает его несчастным.
– Это не причина продолжать отравлять планету вредным производством. Лица можно закрыть тряпками, если уж вам так хочется.
– У вас нет сочувствия к нам.
– Да, нет. А с чего бы оно было? Вы убивали планету десятилетиями, вы, а не я.
– Я нет, – Лионакс отвернулся, скрывая боль.
Дальше закручивать гайки не имело смысла. Нужно было найти побудительный мотив для всех, чтобы люди сами захотели очищать планету. Все. Добровольно.
Но пока мотив не находился.
И даже поразмыслить об этом было некогда. Сутки были заполнены отчетами, рапортами, графиками, предельными уровнями экологической нагрузки, хранилищами чистой воды, стратегическими запасами питания, работой синтезаторов и нормами, нормами, нормами.
Норма на калорийность, норма на мусор, норма на белки, жиры и углеводы.
Норма на тепло.
Норма на одежду, на противогазы, на защитную одежду.
Нулевая терпимость.
Да, именно этот принцип провозгласила Нийя. И этот принцип утвердил Совет Дессы.
Утвердил, уверенный в том, что выполнить это не реально. Невозможно добиться стопроцентного исполнения законов, стопроцентной очистки Дессы, стопроцентного равенства и стопроцентной справедливости.
Наверное, они были правы.
Это не реально.
Но это не значить, что не нужно пытаться.
Рядом с трубой зашевелилась земля, крышка подземного люка сдвинулась и из земли высунулась голова в противогазе. Следом появилось тощее тельце в защитном комбинезоне.
Ребенок? Мутант? Нийя ускорила шаги.
Существо вытянуло за собой огромное ведро, и, сгибаясь на сторону от его веса, потащило ведро к реке. Пару раз маленький человек останавливался, явно отдыхая. На третьей остановки он вдруг пнул ведро ногой. Черная жижа растекалась по поверхности Дессы, впитываясь в красно-коричневую почву, делая ее бурой.
Опростав ведро, человечек схватил его за дужку и побежал обратно. Он не смотрел на небо, не смотрел по сторонам, Нийю он тоже не видел.
– Стой, – закричала девушка. – Немедленно стой!
Человечек завертел головой, потом присел и испуганно закрыл голову руками.
Нийя подошла к нему, схватила за плечо, поднимая. Заглянула в мутные стекла противогаза.
Это был ребенок. Не мутант, нет, испуганный ребенок. Может быть даже и подросток.
– Что ты сейчас сделал?
Он молчал, даже глаз не открывал.
– Зачем ты вылил грязь на чистую землю? Зачем? Отвечай!
Она встряхнула пацана.
Мальчик открыл глаза. Они немного слезились, кожа ребенка была вся в серых потеках.
В глазах плескался страх. По мере того как мальчик понимал, кто держит его за руку в них стала разгораться ненависть.
– Пусти! – закричал он. – Пусти! Не смей меня трогать! Ты - отродье Глана! Не имеешь права!
– Ах, вот как! – Нийя схватила мальчишку за шиворот и решительно направилась к входным дверям бункера.
Парнишка пытался драться, пинался, кричал, пытался ударить ее грязным ведром, но все это не произвело никакого эффекта. Нийя втащила поганца вовнутрь и как только входные двери закрылись, сдернула с него противогаз.
– Как ты смеешь пачкать землю? Негодяй!
Она еле сдержалась – так ей хотелось отхлестать мальчишку по щекам.
У шлюза быстро стали собираться люди.
– Да это ж Микан.
– Ага, попался. Вот теперь старый Брин попляшет. Ферму то твою закроют, шпаненок!
Нийя отпустила мальчика.
Она была крайне удивлена реакцией окружающих. Да, она чувствовала яростную ненависть мальчишки, которую, впрочем, быстро сменил страх, но эмоции окружающих… она ждала возмущения, негодования – вот ведь пойман загрязнитель земли, но она ощущала мрачную удовлетворенность людей от ее неудачи, злорадство по поводу пойманного с поличным нарушителя и какое-то удовольствие. На грани болезненности. И желание зрелища…
Она доставила радость толпе, толпе, которая ненавидела ее. Её! Не его, портившего землю, а ее – защищающую эту самую землю!
«Да что с ними со всеми, почему они не понимаете кто друг, а кто враг?»
Ну что ж, раз так, то ее ответ – «да». Она даст разрешение. Их будет 8 восемь защитников Дессы. Восемь против этого ужасного мира. Мира ненависти и вражды. Институт Глана получит свой синтезатор. И нужно просчитать, сколько пищевых рационов они могут выдать сверх того, что им нужно.
***
Лионакс проверил дверь своего кабинета. Закрыта ли?
Потом достал из шкафа одеяло, расстелил на полу и лег. Так можно успокоить боль в спине. Ему нужно немного отдохнуть.
Надо признать, что чуть порозовевшие лица детей и Мириим не могли не радовать его.
Первый раз, когда Ровен принес дополнительную пайку, он отказался ее взять. Да, да это не взятка, это благодарность. О которой он ему говорил. Нет, Лионакс не будет лицемерить перед собой, говоря о том, что не понял, что имел в виду Ровен, говоря о благодарности.
И глупо не взять то, что тебе дают от чистого сердца, дают то, что тебе так нужно… Даже не тебе, а твоим детям. Твоим голодным детям.
И вторую коробку он взял. Потому что всю неделю думал о той первой, от которой отказался. Как было бы здорово добавить в рацион немножко калорий и чуть-чуть вкуса, чтобы продержаться еще какое-то время.
Этот дополнительный паек он сам не ел. Но хотя бы перестал отдавать часть своей законной нормы родным. Это уже кое-что.
Когда Нийя дала согласие, он видел, что она ждет, что Лионакс скажет что-то такое, что мол, и где же твои принципы, где соблюдение равенства, или хотя бы криво ухмыльнется. Но уж он постарался, чтобы в его глазах не было ничего осуждающего. Или понимающего.
Выйдут ли его дети когда-нибудь на свежий воздух без защитной одежды? Смогут ли умыться в ручье? Есть то, что вырастает на земле, а не синтезируется в инопланетных машинах?
Для этого нужно выполнить все требования Нийи. Она так говорит.
Проверить и закрыть все подпольные производства?
Их и осталось то три-четыре. Из тех, что доступны для контроля. Нет проблем.
Обеспечить принятие закона о наказании отработкой на поверхности в двойном, тройном размере?
Без вопросов. Как еще наказывать провинившихся в чем-либо людей? Заключением под стражу? Да они и так сидят в своих отсеках, как в тюрьме.
Лишить нормы питания?
Безвкусный протеин и вода на грани физиологической нормы. Раз в три четыре дня только и дают что-то имеющее вкус.
Смерть?
Их так мало. Если начать войну или вводить казни, то скоро популяция физически лишится возможности дальнейшего выживания.
Физические наказания? Нет, это уже за гранью. Они все же цивилизованный народ.
Хотелось бы на это надеяться.
Они исполнили все, что она хотела.
Но стало ли ему жить лучше, чем раньше?
Нет.
Нет. Нет. Нет. Тогда можно было, как-то крутясь, но добыть что-то вкусное, красивое, приятное, радостное.
Сейчас жизнь 67 тысяч стала сродни серому аду. Где ничего не происходит, и каждый день несет новые разочарования и беды. Если не считать элиты, продолжающей жировать в своих бункерах.
«Нужно потерпеть, – твердит Нийя. – Скоро все изменится».
Стиснуть зубы и ждать.
Он ее не винил. Даже понимал. Для нее они все враги. Враги Дессы, которую она спасает.
И они заслужили то, что получили. С ее точки зрения. Это же их вина. Ах, как было бы хорошо уехать с планеты года на два-три, переждать пока планета не восстановится. О, да, он с семьей уедет, а тысячи дессианцев нет? Да и как и куда?
Экологические беженцы. Лионакс знал, что иногда такое убежище предоставляется. Рокан успел рассказать ему то, что узнал сам и даже передал информацию, документы о таких проектах. Лионакс несколько дней с восторгом рассматривал изображения домов для лотар, чье солнце внезапно стало остывать из-за сформировавшейся рядом червоточины пространства… в этом не было вины лотариан, и межзвездный совет выделил ресурсы; корабли-ковчеги опустились на планету, приняв все население, животных и растительный мир. Их новый дом был более пустынен, более холоден, чем покинутый, но пригоден для жизни…
А тангарианам отказали. Вежливо, но непреклонно. Предоставили помощь, примерно такую же, как их планете, но в переселении отказали. Сами же жители Тангарии не овладели искусством межпланетных перелетов. Не говоря уже о межзвездных.
Другое дело дессиане. Они могли бы улететь с планеты сами, если бы только нашлась подходящая, безлюдная планета. Так как если бы там было население, то нужно было бы договариваться и стоило хозяевам планеты позвать на помощь, то те же земляне, добрые, гуманные земляне, встали бы на защиту тех, кто изначально жил на планете.
Да, принцип такой … – сами загадили, сами и исправляйте.
Жестоко, но справедливо.
Справедливо ли?
Хорошо взрослые, ладно. Но в чем виноваты его дети?
Да и он сам?
Все, что Лионакса когда-либо ждало - это смерть на том же заводе, где погиб его отец или смерть от голода или болезней, если бы завод закрыли. У людей часто нет выбора, от многих ничего не зависит, они пришли в тот мир, который уже сформирован…
Взять того же Микана.
Нийя устроила по всему бункеру трансляцию судебного разбирательства рядового, в общем-то, случая. Ну да, мальчишку поймали с поличным. При обыске нашли мешок с витаминной смесью. Мальчика выставили полным подонком. Пакостил на общественной земле и воровал у своего же хозяина. Ну ладно, не мальчика, подростка. Но был ли выбор у него?
Почему Нийя не понимает, что то, что так ее возмутило - для этого мальца – вся его жизнь. Ничего другого он не видел.
Как заставить его поверить во что-то более возвышенное, чем горячий, питательный семейный ужин?
Видимо, стоит уделить больше внимания пропаганде? Показать людям, как можно жить по-другому, заставить их… мечтать?
6. Сбор мусора
– Ты сегодня кого с собой возьмешь, Микан?
– Ро и Берту.
– Отлично, – ответила мать Микана. – Втроем вы легко соберете норму, ведь так?
Микан пожал плечами.
– Конечно, соберете. Помнишь ту балку, где мы как-то раз ходили гулять? Я уверена, что там еще много мусора осталось.
– Да, мама, – ответил Микан. «Это если останется время после реки», – мысленно добавил он и посмотрел на Белину, жавшуюся к стене, и Вийка, сидящего на полу и таращившего глаза в потолок.
Микан, Ро и Берта получили по стакану горячей смеси. Вода, протеин и витамины. Питательно, полезно, но вкус… ну, чем-то напоминает сигию. Настоящую Микан не пробовал никогда, а вот порошок из нее тот да, был на столах довольно часто.
Если в него добавить…
Нет. Не надо придумывать то, чего нет. И пока не будет. Когда-нибудь потом, как им обещают, они снова будут есть натуральную сигию. Он видел в информцентре голофильмы про это. Ну, про будущее Дессы, то, которое настанет, когда будет чистая земля. Сигию кладут в землю, закапывают, поливают и хоп - через три месяца на месте одной сигии целая куча – 10, а то и 15 крупных, розовых или желтых продолговатых плодов. А можно закапывать не целую сигию, а ее половинку, тогда у нее должны быть уже ростки. И снова – раскапываешь через три месяца, а там 15 новых. Офигеть! Да Микан готов землю голыми руками раскапывать и закапывать хоть каждый день, если там будет такая вкуснотища. В фильме показывалось дальше, как плоды осторожно грузят в контейнеры, сушат, хранят в темноте. Потом берут сколько надо и в кастрюлю. Варишь в воде и все – можно есть. Парок поднимается над тарелкой, так все явственно видно. Интересное кино, одно плохо – после таких фильмов очень хочется кушать.
Говорят, что синтезаторы, которые дали земляне, могут выдавать такую вкуснотищу, что даже натуральная пища никакого сравнения с ней не имеет. Выдавали. Первые три месяца. Потом их оптимизировали. Вкуса стало меньше, калорий больше.
Временная мера.
Микан привычным движением натянул дыхательную маску, оглянулся на брата и сестру.
С Бертой все было в порядке. А Ро…
Ро был в отцовском противогазе.
– Это что?
Микан потянул за трубу и защита тут же слетела с головы младшего брата.
– Ты что творишь?
– Маска сломалась. А в моем противогазе стекло выпало, – сообщил Ро деловито.
– Да, Микан, посмотри, – мать показала старшему сыну противогаз Ро. – Как жаль. Это последний детский, производства еще самого сикки Туранчокса. Я отнесу в мастерскую. Может быть можно будет починить?
– Ты почему вчера не сказал? – накинулся на брата Микан.– Забыл?
Ро кивнул.
– Черт, – Микану хотелось стукнуть Ро по тощей шее. Он бы и стукнул, если бы не мать. Она привлекла Ро к себе, погладила по голове. Тот спрятал лицо на ее животе.
– Ладно, что ж теперь… Останешься дома. Где твоя мусорная сумка?
Берта молча протянула свою сумку и сумку Ро старшему брату.
– Может быть, мне пойти с вами? – спросила мать. – Ро посмотрит за Ви и остальными.
– Нет! – быстро ответил Микан. – К противогазу нужна специальная кислородная приставка, цилиндры не подойдут. Без нее на улице делать нечего. А папин противогаз мы не переделывали. И твой тоже. Все нормально будет. Наберем мы мусор.
Микан постарался ободряюще улыбнуться матери, шутливо погрозил кулаком Ро, скользнул равнодушным взглядом по Белине и Вийку.
Они стали совсем прозрачные за последнее время и уже усвоили намертво, что все новое, что происходит вокруг, ведет только к тому, что им будет только хуже.
Закрыли ферму барсков и старший брат потерял работу. На хозяина фермы наложили штраф, а он переложил его на семью Микана – ведь это из-за него закрыли ферму. Отцу пришлось поехать на другой материк и работать там сборщиком мусора, иначе с долгами не расплатиться. Хотя деньги отменены, но оплата за труд все равно есть, талонами, нормами отработки и все такое. А новый материк это очередной план Нийи. Той твари, из-за которой все так и получилось с Миканом. Работа потеряна, а с ней закончились дополнительные порции кормовой муки, не говоря уже о витаминных добавках.
Чтобы получить талоны на питание нужно набрать норму мусора.
А это значит, что нужно выходить на поверхность. И с каждым разом уходить все дальше и дальше, так как в окрестностях все быстро выбрали.
Отцу еще повезло, что его взяли на вахтовую работу. Микана вот нет, мал сказали, только с шестнадцати лет.
– Не отставай, – сказал Микан Берте.
В масках были скрыты динамики и разговаривать можно было вполне комфортно.
Только не хотелось. О чем можно говорить, разгребая мусор?
Только кислород зря тратить.
Они вышли из отсека, и направились к центральному шлюзу. Там была уже толпа народу. Хорошо, что не придется ждать. Двери открывали только когда набиралось не меньше 50 человек. К кислородному автомату стояла отдельная очередь. Вот повезло то, что у них есть запасные кислородные цилиндры, вставляющиеся в дыхательные маски. Это отец еще добыл. И пока Микан рыщет по улице, набирая нужную норму мусора, мать заправляет запасные цилиндры. Благодаря этому удается поспать лишний час.
Кислород дают бесплатно.
Это, пожалуй, единственный плюс из всего того, что придумало отродье Глана. Вообще-то ее зовут Нийя, но Микан мысленно всегда называл ее именно так. В тот же день, когда она схватила его с помойным ведром, ревнители ворвались на их барсковскую ферму, уложили всех лицами в пол, хозяина отдубасили так, что тот неделю потом ходить не мог.
А всех барсков ревнители передушили. И орали так, что Микан думал их там всех вместе с птицами убьют. Мол, земляне против того, чтобы отходы выливали на их чистую землю. А куда он должен был их выливать? Домой к себе, что ли нести? Куда сказал хозяин, туда он и выливал.
Но в тот день Микану немыслимо повезло – ему удалось небольшого барска запихать себе под куртку. И унести домой. Он надеялся, что барск окажется живым и будет нести яйца, но тот не пережил ревнителей. Так что только суп и вышел. Последний подарок с фермы, можно сказать.
О!!!
Что же это был за суп!
Божественный нектар, на поверхности которого плавали лужицы жира, кто бы мог подумать, что этот барск, такой тощий на вид, способен выдавить из себя жир…
Микан аж сглотнул, вспоминая горячую ароматную чашку бульона. И кусочки мяса, которые плавали в ней.
С грохотом двери пошли в стороны, сразу подул сильный ветер, система препятствовала проникновению внутрь убежища воздуха улицы. Сейчас этот воздух бы не причинил особого вреда, но перестроить систему безопасности еще не успели. Потом двери закроют, а внутрь убежища начнут нагнетать свежий, обогащенный кислородом воздух.
– Быстрее, быстрее! – кричали у двери ревнители.
Микан схватил Берту за руку, чтобы в толпе никто не сбил ее с ног. Они выскочили наружу и пока глаза их щурились от яркого солнечного света, двери уже закрылись.
Повезло. Они выбежали в первой партии.
Фора почти 20 минут. Можно не спеша выбрать инструмент поприличней и успеть раньше других к реке. Последние дни все наряды были именно к берегу реки.
Вот уж не понятно, почему именно рекой приказала заниматься Нийя, хотя есть много других, перспективных мест. Берта вчера заприметила одну расселинку в горах, и можно было бы полазить там. А ту балку, про которую мать говорила, обобрали дочиста еще три декады назад. Надо будет все же как-нибудь взять ее с собой, но она без отца боится выходить.
Отец вернется только через месяц, это еще долго ждать. Но когда он приедет, наверное, сразу станет легче жить.
Микан и Берта выбрали сачки и ведра, обули высокие сапоги, куда ноги Микана и Берты забирались вместе со своей обувью, натянули перчатки. Всех уже толкали на движущиеся платформы. Быстрей, быстрей.
Работа была понятной, привычной, скучной и противной.
Нужно бродить по берегу, просеивая грязь сачком, и все твердое, что находилось складывать в ведро, а это кости, железяки, стекло, всякая дрянь, ни на что не годная, поэтому-то и выкинутая. Взрослые работники черпали жижу и наливали ее в специальные цистерны. Потом их увозили на очистные, снова и снова, раз за разом.
Река чище не становилась. Все также находился мусор, все также ее воды несли ликую черную грязь.
– Это временно, – сказала Нийя. – Но все должны принять участие. Все должны работать на очистке. Чтобы лучше понимать и запомнить…
Что понимать? Что запомнить? Ну ладно, он Микан сливал около этой реки хозяйские помои. Но Берта-то и Ро причем? Или ма – они же и на улицу-то раньше почти никогда не выходили. Откуда от них-то грязь? Владельцы заводов-то не горбатятся, надо полагать, на общих работах. У них свои синтезаторы есть. Пусть не такие, как земные, но, надо думать, еду выдают получше, чем то, что они получают по талонам.
Микан давно понял, что от отродья Глана ничего хорошего ждать не приходится.
Мальчик черпал грязь сачком, приглядывая за Бертой одним глазом. Ей было трудно. Сачок она зачем то взяла большой, есть же специальные детские, вот Микан такой и взял, чтобы черпать побыстрее. Он взял у Берты ее сачок и отдал свой. Та ничего не сказала. А что тут говорить? Ну, ошиблась. Находки ритмично звякали, падая в ведро, много стекла, а ниже прям слои пластика, это еще с тех времен, когда пластик не принялись перерабатывать на что-нибудь полезное.
Взвыла сирена.
– Волна, – услышали они предупреждающий крик.
Микан и Берта кинулись прочь от воды.
Микан видел один раз, как здоровенного мужика сбило с ног потоком, унесло вниз и тот долго потом ругался, счищая с себя грязищу. Хорошо хоть маску не сорвало.
Волна – это значит, что на очистных открыли шлюз. Типа почистили воду и снова ее спустили в русло.
На Дессе мало воды. Подземные источники, только для питья, а это вот – для всего остального.
Уровень воды немного повысился и она потекла быстрее.
Мальчик почувствовал, что сестра тянет его за руку. Он обернулся.
Берта зачерпнула воду из реки, потом перевернула ладонь.
Капли, что полетели вниз, были не черные. Серые, так вернее.
Неужели?
Неужели то, что они делают, имеет какой-то смысл?
– Смотрите, смотрите! – остальные тоже заметили это. Вода прибывала, Микан и Берта отошли от берега еще немного.
Напор усилился. Они видели, как вода уносит с берега черную жижу, оставляя за собой полосы грязного песка.
Кто-то первым подошел к песку, потрогал сапогом. Засмеялся хрипло под маской, потом запустил в песок руку, подкинул его в воздух. Кто-то растер песок в ладонях, а кто-то, совсем без головы, как Микан понял сразу, снял перчатки и потыкал в песок голым пальцем.
Микан зажмурился. Сейчас этот идиот заорет, когда с пальца начнет слезать кожа.
Но крика не было. Человек тыкал палец в песок и поднимал его к глазам.
Почему не разъело кожу? Или это именно то, ради чего они все тут и возились несколько месяцев в грязи? Неужели отродье Глана хоть в чем- то была права?
Нийя полюбила свои неспешные прогулки вдоль посадок земных растений. Несмотря ни на что, они упрямо цеплялись за жизнь. Росли, топорща свои иголки в пронзительно синее небо Дессы. Корни начали выбираться из защитных капсул, пытаясь приспособиться к новому грунту, некоторые растения уже меняли цвет, у части опали иголки, но полностью не погиб никто. Кроме тех, первых, поврежденных транспортом. Нийя убеждала себя, что, скорее всего, это сделал кто-то по невнимательности, не зная о посадках, не понимая их ценности. Кто это сделал, так и не выяснили.
К сожалению.
Уж она бы настояла на примерном наказании.
Мысли крутились вокруг сосенок, упорно отказываясь обдумывать новую возникшую проблему. Не проблему, нет. Радость!
Четыре мальчика и три девочки. Ее братья и сестры. Дети Глана.
читать дальшеНаселение Дессы 67 тысяч человек.
Земные синтезаторы пищи работают все 26 часов в сутки. Это позволило уменьшить выбросы на 22 процента.
Всего синтезаторов семь. Если один передать в институт Глана, обеспечив научную элиту более калорийным питанием, и главное обеспечить рождение семи искусственных людей это уменьшит рацион остальных. Имеет ли она право обделить тех, кто уже живет на Дессе? Забрать часть еды?
О дополнительном питании ученых, их просьбе, скажем так, хотя правильней бы назвать это условием, Лионакс поставил Нийю в известность до того, как сообщил информацию об эмбрионах. Иначе просьбе можно было бы дать определение «шантаж».
Сначала она отказала. Именно по этой причине.
Нийя гадала, почему он сделал именно так? Ведь правильней было сначала сказать об эмбрионах и лишь затем о том, что нужно, для их активации.
Очевидно, Лионакс хотел выяснить, насколько личная заинтересованность Нийи способна влиять на принятие ею решения.
Но ученые действительно могли принести много пользы. И почему, собственно, она должна пренебречь личным интересом?
Ребенок Глана в инкубаторе вырастает за три месяца. Еще полгода и это будет полноценная личность. Сильная и физически, и духовно. Они смогут стать надежными помощниками для Нийи. Она научит их всему, что знает сама. Вместе они найдут способ преодолеть проблемы Дессы. У нее одной пока не очень получается.
Взять те же карточки…
Нийя отправила людей на работу по сбору мусора. Грязную и мерзкую работу. Почти всех. И детей. В первую очередь детей. Они должны понять, запомнить на всю жизнь, что земля должна быть чистой.
Отправила всех – и тех, кто жил на социальную норму и готов был работать за еду, и тех, кто имел работу. Шесть дней в декаду каждый должен отработать на очистке.
Вскоре она узнала, что карточки с отметками об участии в работе стали подделывать и Нийя сделала так, что подделка стала невозможной.
Тогда их стали продавать.
Продажа карточек - это было в корне неправильно, но как заставить надеть перчатки и выйти разгребать грязь того, у кого нет нужды в воздухе, еде, одежде?
Она отменили деньги.
Тогда возник бартер. Менялось все. Старые одеяла на пищевые рационы, целые противогазы на кислородные цилиндры, водные талоны на лицевые маски.
Производство которых Нийя запретила, несмотря на все возражения.
– Люди не виноваты в том, что родились с генетическими дефектами, – сказал ей тогда Лионакс.
– Не имеет значения, как человек выглядит. Главное, что он делает, – ответила Нийя.
– Но его вид делает его несчастным.
– Это не причина продолжать отравлять планету вредным производством. Лица можно закрыть тряпками, если уж вам так хочется.
– У вас нет сочувствия к нам.
– Да, нет. А с чего бы оно было? Вы убивали планету десятилетиями, вы, а не я.
– Я нет, – Лионакс отвернулся, скрывая боль.
Дальше закручивать гайки не имело смысла. Нужно было найти побудительный мотив для всех, чтобы люди сами захотели очищать планету. Все. Добровольно.
Но пока мотив не находился.
И даже поразмыслить об этом было некогда. Сутки были заполнены отчетами, рапортами, графиками, предельными уровнями экологической нагрузки, хранилищами чистой воды, стратегическими запасами питания, работой синтезаторов и нормами, нормами, нормами.
Норма на калорийность, норма на мусор, норма на белки, жиры и углеводы.
Норма на тепло.
Норма на одежду, на противогазы, на защитную одежду.
Нулевая терпимость.
Да, именно этот принцип провозгласила Нийя. И этот принцип утвердил Совет Дессы.
Утвердил, уверенный в том, что выполнить это не реально. Невозможно добиться стопроцентного исполнения законов, стопроцентной очистки Дессы, стопроцентного равенства и стопроцентной справедливости.
Наверное, они были правы.
Это не реально.
Но это не значить, что не нужно пытаться.
Рядом с трубой зашевелилась земля, крышка подземного люка сдвинулась и из земли высунулась голова в противогазе. Следом появилось тощее тельце в защитном комбинезоне.
Ребенок? Мутант? Нийя ускорила шаги.
Существо вытянуло за собой огромное ведро, и, сгибаясь на сторону от его веса, потащило ведро к реке. Пару раз маленький человек останавливался, явно отдыхая. На третьей остановки он вдруг пнул ведро ногой. Черная жижа растекалась по поверхности Дессы, впитываясь в красно-коричневую почву, делая ее бурой.
Опростав ведро, человечек схватил его за дужку и побежал обратно. Он не смотрел на небо, не смотрел по сторонам, Нийю он тоже не видел.
– Стой, – закричала девушка. – Немедленно стой!
Человечек завертел головой, потом присел и испуганно закрыл голову руками.
Нийя подошла к нему, схватила за плечо, поднимая. Заглянула в мутные стекла противогаза.
Это был ребенок. Не мутант, нет, испуганный ребенок. Может быть даже и подросток.
– Что ты сейчас сделал?
Он молчал, даже глаз не открывал.
– Зачем ты вылил грязь на чистую землю? Зачем? Отвечай!
Она встряхнула пацана.
Мальчик открыл глаза. Они немного слезились, кожа ребенка была вся в серых потеках.
В глазах плескался страх. По мере того как мальчик понимал, кто держит его за руку в них стала разгораться ненависть.
– Пусти! – закричал он. – Пусти! Не смей меня трогать! Ты - отродье Глана! Не имеешь права!
– Ах, вот как! – Нийя схватила мальчишку за шиворот и решительно направилась к входным дверям бункера.
Парнишка пытался драться, пинался, кричал, пытался ударить ее грязным ведром, но все это не произвело никакого эффекта. Нийя втащила поганца вовнутрь и как только входные двери закрылись, сдернула с него противогаз.
– Как ты смеешь пачкать землю? Негодяй!
Она еле сдержалась – так ей хотелось отхлестать мальчишку по щекам.
У шлюза быстро стали собираться люди.
– Да это ж Микан.
– Ага, попался. Вот теперь старый Брин попляшет. Ферму то твою закроют, шпаненок!
Нийя отпустила мальчика.
Она была крайне удивлена реакцией окружающих. Да, она чувствовала яростную ненависть мальчишки, которую, впрочем, быстро сменил страх, но эмоции окружающих… она ждала возмущения, негодования – вот ведь пойман загрязнитель земли, но она ощущала мрачную удовлетворенность людей от ее неудачи, злорадство по поводу пойманного с поличным нарушителя и какое-то удовольствие. На грани болезненности. И желание зрелища…
Она доставила радость толпе, толпе, которая ненавидела ее. Её! Не его, портившего землю, а ее – защищающую эту самую землю!
«Да что с ними со всеми, почему они не понимаете кто друг, а кто враг?»
Ну что ж, раз так, то ее ответ – «да». Она даст разрешение. Их будет 8 восемь защитников Дессы. Восемь против этого ужасного мира. Мира ненависти и вражды. Институт Глана получит свой синтезатор. И нужно просчитать, сколько пищевых рационов они могут выдать сверх того, что им нужно.
***
Лионакс проверил дверь своего кабинета. Закрыта ли?
Потом достал из шкафа одеяло, расстелил на полу и лег. Так можно успокоить боль в спине. Ему нужно немного отдохнуть.
Надо признать, что чуть порозовевшие лица детей и Мириим не могли не радовать его.
Первый раз, когда Ровен принес дополнительную пайку, он отказался ее взять. Да, да это не взятка, это благодарность. О которой он ему говорил. Нет, Лионакс не будет лицемерить перед собой, говоря о том, что не понял, что имел в виду Ровен, говоря о благодарности.
И глупо не взять то, что тебе дают от чистого сердца, дают то, что тебе так нужно… Даже не тебе, а твоим детям. Твоим голодным детям.
И вторую коробку он взял. Потому что всю неделю думал о той первой, от которой отказался. Как было бы здорово добавить в рацион немножко калорий и чуть-чуть вкуса, чтобы продержаться еще какое-то время.
Этот дополнительный паек он сам не ел. Но хотя бы перестал отдавать часть своей законной нормы родным. Это уже кое-что.
Когда Нийя дала согласие, он видел, что она ждет, что Лионакс скажет что-то такое, что мол, и где же твои принципы, где соблюдение равенства, или хотя бы криво ухмыльнется. Но уж он постарался, чтобы в его глазах не было ничего осуждающего. Или понимающего.
Выйдут ли его дети когда-нибудь на свежий воздух без защитной одежды? Смогут ли умыться в ручье? Есть то, что вырастает на земле, а не синтезируется в инопланетных машинах?
Для этого нужно выполнить все требования Нийи. Она так говорит.
Проверить и закрыть все подпольные производства?
Их и осталось то три-четыре. Из тех, что доступны для контроля. Нет проблем.
Обеспечить принятие закона о наказании отработкой на поверхности в двойном, тройном размере?
Без вопросов. Как еще наказывать провинившихся в чем-либо людей? Заключением под стражу? Да они и так сидят в своих отсеках, как в тюрьме.
Лишить нормы питания?
Безвкусный протеин и вода на грани физиологической нормы. Раз в три четыре дня только и дают что-то имеющее вкус.
Смерть?
Их так мало. Если начать войну или вводить казни, то скоро популяция физически лишится возможности дальнейшего выживания.
Физические наказания? Нет, это уже за гранью. Они все же цивилизованный народ.
Хотелось бы на это надеяться.
Они исполнили все, что она хотела.
Но стало ли ему жить лучше, чем раньше?
Нет.
Нет. Нет. Нет. Тогда можно было, как-то крутясь, но добыть что-то вкусное, красивое, приятное, радостное.
Сейчас жизнь 67 тысяч стала сродни серому аду. Где ничего не происходит, и каждый день несет новые разочарования и беды. Если не считать элиты, продолжающей жировать в своих бункерах.
«Нужно потерпеть, – твердит Нийя. – Скоро все изменится».
Стиснуть зубы и ждать.
Он ее не винил. Даже понимал. Для нее они все враги. Враги Дессы, которую она спасает.
И они заслужили то, что получили. С ее точки зрения. Это же их вина. Ах, как было бы хорошо уехать с планеты года на два-три, переждать пока планета не восстановится. О, да, он с семьей уедет, а тысячи дессианцев нет? Да и как и куда?
Экологические беженцы. Лионакс знал, что иногда такое убежище предоставляется. Рокан успел рассказать ему то, что узнал сам и даже передал информацию, документы о таких проектах. Лионакс несколько дней с восторгом рассматривал изображения домов для лотар, чье солнце внезапно стало остывать из-за сформировавшейся рядом червоточины пространства… в этом не было вины лотариан, и межзвездный совет выделил ресурсы; корабли-ковчеги опустились на планету, приняв все население, животных и растительный мир. Их новый дом был более пустынен, более холоден, чем покинутый, но пригоден для жизни…
А тангарианам отказали. Вежливо, но непреклонно. Предоставили помощь, примерно такую же, как их планете, но в переселении отказали. Сами же жители Тангарии не овладели искусством межпланетных перелетов. Не говоря уже о межзвездных.
Другое дело дессиане. Они могли бы улететь с планеты сами, если бы только нашлась подходящая, безлюдная планета. Так как если бы там было население, то нужно было бы договариваться и стоило хозяевам планеты позвать на помощь, то те же земляне, добрые, гуманные земляне, встали бы на защиту тех, кто изначально жил на планете.
Да, принцип такой … – сами загадили, сами и исправляйте.
Жестоко, но справедливо.
Справедливо ли?
Хорошо взрослые, ладно. Но в чем виноваты его дети?
Да и он сам?
Все, что Лионакса когда-либо ждало - это смерть на том же заводе, где погиб его отец или смерть от голода или болезней, если бы завод закрыли. У людей часто нет выбора, от многих ничего не зависит, они пришли в тот мир, который уже сформирован…
Взять того же Микана.
Нийя устроила по всему бункеру трансляцию судебного разбирательства рядового, в общем-то, случая. Ну да, мальчишку поймали с поличным. При обыске нашли мешок с витаминной смесью. Мальчика выставили полным подонком. Пакостил на общественной земле и воровал у своего же хозяина. Ну ладно, не мальчика, подростка. Но был ли выбор у него?
Почему Нийя не понимает, что то, что так ее возмутило - для этого мальца – вся его жизнь. Ничего другого он не видел.
Как заставить его поверить во что-то более возвышенное, чем горячий, питательный семейный ужин?
Видимо, стоит уделить больше внимания пропаганде? Показать людям, как можно жить по-другому, заставить их… мечтать?
6. Сбор мусора
– Ты сегодня кого с собой возьмешь, Микан?
– Ро и Берту.
– Отлично, – ответила мать Микана. – Втроем вы легко соберете норму, ведь так?
Микан пожал плечами.
– Конечно, соберете. Помнишь ту балку, где мы как-то раз ходили гулять? Я уверена, что там еще много мусора осталось.
– Да, мама, – ответил Микан. «Это если останется время после реки», – мысленно добавил он и посмотрел на Белину, жавшуюся к стене, и Вийка, сидящего на полу и таращившего глаза в потолок.
Микан, Ро и Берта получили по стакану горячей смеси. Вода, протеин и витамины. Питательно, полезно, но вкус… ну, чем-то напоминает сигию. Настоящую Микан не пробовал никогда, а вот порошок из нее тот да, был на столах довольно часто.
Если в него добавить…
Нет. Не надо придумывать то, чего нет. И пока не будет. Когда-нибудь потом, как им обещают, они снова будут есть натуральную сигию. Он видел в информцентре голофильмы про это. Ну, про будущее Дессы, то, которое настанет, когда будет чистая земля. Сигию кладут в землю, закапывают, поливают и хоп - через три месяца на месте одной сигии целая куча – 10, а то и 15 крупных, розовых или желтых продолговатых плодов. А можно закапывать не целую сигию, а ее половинку, тогда у нее должны быть уже ростки. И снова – раскапываешь через три месяца, а там 15 новых. Офигеть! Да Микан готов землю голыми руками раскапывать и закапывать хоть каждый день, если там будет такая вкуснотища. В фильме показывалось дальше, как плоды осторожно грузят в контейнеры, сушат, хранят в темноте. Потом берут сколько надо и в кастрюлю. Варишь в воде и все – можно есть. Парок поднимается над тарелкой, так все явственно видно. Интересное кино, одно плохо – после таких фильмов очень хочется кушать.
Говорят, что синтезаторы, которые дали земляне, могут выдавать такую вкуснотищу, что даже натуральная пища никакого сравнения с ней не имеет. Выдавали. Первые три месяца. Потом их оптимизировали. Вкуса стало меньше, калорий больше.
Временная мера.
Микан привычным движением натянул дыхательную маску, оглянулся на брата и сестру.
С Бертой все было в порядке. А Ро…
Ро был в отцовском противогазе.
– Это что?
Микан потянул за трубу и защита тут же слетела с головы младшего брата.
– Ты что творишь?
– Маска сломалась. А в моем противогазе стекло выпало, – сообщил Ро деловито.
– Да, Микан, посмотри, – мать показала старшему сыну противогаз Ро. – Как жаль. Это последний детский, производства еще самого сикки Туранчокса. Я отнесу в мастерскую. Может быть можно будет починить?
– Ты почему вчера не сказал? – накинулся на брата Микан.– Забыл?
Ро кивнул.
– Черт, – Микану хотелось стукнуть Ро по тощей шее. Он бы и стукнул, если бы не мать. Она привлекла Ро к себе, погладила по голове. Тот спрятал лицо на ее животе.
– Ладно, что ж теперь… Останешься дома. Где твоя мусорная сумка?
Берта молча протянула свою сумку и сумку Ро старшему брату.
– Может быть, мне пойти с вами? – спросила мать. – Ро посмотрит за Ви и остальными.
– Нет! – быстро ответил Микан. – К противогазу нужна специальная кислородная приставка, цилиндры не подойдут. Без нее на улице делать нечего. А папин противогаз мы не переделывали. И твой тоже. Все нормально будет. Наберем мы мусор.
Микан постарался ободряюще улыбнуться матери, шутливо погрозил кулаком Ро, скользнул равнодушным взглядом по Белине и Вийку.
Они стали совсем прозрачные за последнее время и уже усвоили намертво, что все новое, что происходит вокруг, ведет только к тому, что им будет только хуже.
Закрыли ферму барсков и старший брат потерял работу. На хозяина фермы наложили штраф, а он переложил его на семью Микана – ведь это из-за него закрыли ферму. Отцу пришлось поехать на другой материк и работать там сборщиком мусора, иначе с долгами не расплатиться. Хотя деньги отменены, но оплата за труд все равно есть, талонами, нормами отработки и все такое. А новый материк это очередной план Нийи. Той твари, из-за которой все так и получилось с Миканом. Работа потеряна, а с ней закончились дополнительные порции кормовой муки, не говоря уже о витаминных добавках.
Чтобы получить талоны на питание нужно набрать норму мусора.
А это значит, что нужно выходить на поверхность. И с каждым разом уходить все дальше и дальше, так как в окрестностях все быстро выбрали.
Отцу еще повезло, что его взяли на вахтовую работу. Микана вот нет, мал сказали, только с шестнадцати лет.
– Не отставай, – сказал Микан Берте.
В масках были скрыты динамики и разговаривать можно было вполне комфортно.
Только не хотелось. О чем можно говорить, разгребая мусор?
Только кислород зря тратить.
Они вышли из отсека, и направились к центральному шлюзу. Там была уже толпа народу. Хорошо, что не придется ждать. Двери открывали только когда набиралось не меньше 50 человек. К кислородному автомату стояла отдельная очередь. Вот повезло то, что у них есть запасные кислородные цилиндры, вставляющиеся в дыхательные маски. Это отец еще добыл. И пока Микан рыщет по улице, набирая нужную норму мусора, мать заправляет запасные цилиндры. Благодаря этому удается поспать лишний час.
Кислород дают бесплатно.
Это, пожалуй, единственный плюс из всего того, что придумало отродье Глана. Вообще-то ее зовут Нийя, но Микан мысленно всегда называл ее именно так. В тот же день, когда она схватила его с помойным ведром, ревнители ворвались на их барсковскую ферму, уложили всех лицами в пол, хозяина отдубасили так, что тот неделю потом ходить не мог.
А всех барсков ревнители передушили. И орали так, что Микан думал их там всех вместе с птицами убьют. Мол, земляне против того, чтобы отходы выливали на их чистую землю. А куда он должен был их выливать? Домой к себе, что ли нести? Куда сказал хозяин, туда он и выливал.
Но в тот день Микану немыслимо повезло – ему удалось небольшого барска запихать себе под куртку. И унести домой. Он надеялся, что барск окажется живым и будет нести яйца, но тот не пережил ревнителей. Так что только суп и вышел. Последний подарок с фермы, можно сказать.
О!!!
Что же это был за суп!
Божественный нектар, на поверхности которого плавали лужицы жира, кто бы мог подумать, что этот барск, такой тощий на вид, способен выдавить из себя жир…
Микан аж сглотнул, вспоминая горячую ароматную чашку бульона. И кусочки мяса, которые плавали в ней.
С грохотом двери пошли в стороны, сразу подул сильный ветер, система препятствовала проникновению внутрь убежища воздуха улицы. Сейчас этот воздух бы не причинил особого вреда, но перестроить систему безопасности еще не успели. Потом двери закроют, а внутрь убежища начнут нагнетать свежий, обогащенный кислородом воздух.
– Быстрее, быстрее! – кричали у двери ревнители.
Микан схватил Берту за руку, чтобы в толпе никто не сбил ее с ног. Они выскочили наружу и пока глаза их щурились от яркого солнечного света, двери уже закрылись.
Повезло. Они выбежали в первой партии.
Фора почти 20 минут. Можно не спеша выбрать инструмент поприличней и успеть раньше других к реке. Последние дни все наряды были именно к берегу реки.
Вот уж не понятно, почему именно рекой приказала заниматься Нийя, хотя есть много других, перспективных мест. Берта вчера заприметила одну расселинку в горах, и можно было бы полазить там. А ту балку, про которую мать говорила, обобрали дочиста еще три декады назад. Надо будет все же как-нибудь взять ее с собой, но она без отца боится выходить.
Отец вернется только через месяц, это еще долго ждать. Но когда он приедет, наверное, сразу станет легче жить.
Микан и Берта выбрали сачки и ведра, обули высокие сапоги, куда ноги Микана и Берты забирались вместе со своей обувью, натянули перчатки. Всех уже толкали на движущиеся платформы. Быстрей, быстрей.
Работа была понятной, привычной, скучной и противной.
Нужно бродить по берегу, просеивая грязь сачком, и все твердое, что находилось складывать в ведро, а это кости, железяки, стекло, всякая дрянь, ни на что не годная, поэтому-то и выкинутая. Взрослые работники черпали жижу и наливали ее в специальные цистерны. Потом их увозили на очистные, снова и снова, раз за разом.
Река чище не становилась. Все также находился мусор, все также ее воды несли ликую черную грязь.
– Это временно, – сказала Нийя. – Но все должны принять участие. Все должны работать на очистке. Чтобы лучше понимать и запомнить…
Что понимать? Что запомнить? Ну ладно, он Микан сливал около этой реки хозяйские помои. Но Берта-то и Ро причем? Или ма – они же и на улицу-то раньше почти никогда не выходили. Откуда от них-то грязь? Владельцы заводов-то не горбатятся, надо полагать, на общих работах. У них свои синтезаторы есть. Пусть не такие, как земные, но, надо думать, еду выдают получше, чем то, что они получают по талонам.
Микан давно понял, что от отродья Глана ничего хорошего ждать не приходится.
Мальчик черпал грязь сачком, приглядывая за Бертой одним глазом. Ей было трудно. Сачок она зачем то взяла большой, есть же специальные детские, вот Микан такой и взял, чтобы черпать побыстрее. Он взял у Берты ее сачок и отдал свой. Та ничего не сказала. А что тут говорить? Ну, ошиблась. Находки ритмично звякали, падая в ведро, много стекла, а ниже прям слои пластика, это еще с тех времен, когда пластик не принялись перерабатывать на что-нибудь полезное.
Взвыла сирена.
– Волна, – услышали они предупреждающий крик.
Микан и Берта кинулись прочь от воды.
Микан видел один раз, как здоровенного мужика сбило с ног потоком, унесло вниз и тот долго потом ругался, счищая с себя грязищу. Хорошо хоть маску не сорвало.
Волна – это значит, что на очистных открыли шлюз. Типа почистили воду и снова ее спустили в русло.
На Дессе мало воды. Подземные источники, только для питья, а это вот – для всего остального.
Уровень воды немного повысился и она потекла быстрее.
Мальчик почувствовал, что сестра тянет его за руку. Он обернулся.
Берта зачерпнула воду из реки, потом перевернула ладонь.
Капли, что полетели вниз, были не черные. Серые, так вернее.
Неужели?
Неужели то, что они делают, имеет какой-то смысл?
– Смотрите, смотрите! – остальные тоже заметили это. Вода прибывала, Микан и Берта отошли от берега еще немного.
Напор усилился. Они видели, как вода уносит с берега черную жижу, оставляя за собой полосы грязного песка.
Кто-то первым подошел к песку, потрогал сапогом. Засмеялся хрипло под маской, потом запустил в песок руку, подкинул его в воздух. Кто-то растер песок в ладонях, а кто-то, совсем без головы, как Микан понял сразу, снял перчатки и потыкал в песок голым пальцем.
Микан зажмурился. Сейчас этот идиот заорет, когда с пальца начнет слезать кожа.
Но крика не было. Человек тыкал палец в песок и поднимал его к глазам.
Почему не разъело кожу? Или это именно то, ради чего они все тут и возились несколько месяцев в грязи? Неужели отродье Глана хоть в чем- то была права?
-
-
21.04.2021 в 09:13-
-
22.04.2021 в 07:31-
-
22.04.2021 в 07:45И общая атмосфера фика навевает. Если в фильме вроде как было про светлое и чистое будущее, то здесь "я, вас научу родину любить! Вы у меня кровью захлебнётесь, суки, если не полюбите!"