После того как я закончила перевод книги "На грани", который можно прочитать тут:
www.fanfics.su/convert.php?f=files/Na%20grani.d...
осталось какое-то чувство незавершенности. Захотелось написать небольшое продолжение, вот я его и написала.
Хотелось сделать финал как-то более справедливым что ли. В фанфике Джим Кирк узнает кто его настоящий друг, на кого можно положиться, а кто оказывается не совсем порядочным товарищем. Но чтобы это узнать ему придется подойти к самой грани, отделяющей жизнь от смерти.
На грани-2
Автор: SilverWind
Фэндом: Звездный путь. Перезагрузка
Основные персонажи: Джеймс Т. Кирк, Спок, Леонард МакКой (Боунс)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Фантастика, Психология
Размер: Миди
– Эй, постой! Линн! – МакКой догнал девушку и схватил за плечо. – Да, стой же!
Хороша, без сомнения она была хороша, разгоряченное после тренировки загорелое лицо, темные волосы небрежно рассыпаны по плечам.
– Вы что-то хотели, МакКой? – спросила она спокойно и чуть отстранилась от его прикосновения.
– Да, черт побери, еще как! Ты не знаешь, что такое сделал Джим?
– В каком смысле? – в ее тоне МакКою послышалось легкое опасение. Он задумался на миг о его причине, но не стал вникать.
– В самом прямом. Все обвинения с меня были сняты, и я хотел бы знать кто тому причиной.
читать дальше– Разве вам предъявляли обвинения?
– Нет, но… черт, не будь занудой, ну ты поняла о чем я, верно? Короче говоря от меня отстали, да еще и извинились, чего я не ждал, судя по всему тут не особо церемонятся…
– Странно, что вы так думаете об организации, в которой собрались служить.
Тон голоса Линн теперь сложно было игнорировать. Холодность и отчуждение.
– Вот как… – протянул МакКой, но не отступил от своего намерения. – Так ты знаешь или нет, чем занимался твой приятель весь вчерашний вечер, да и ночь вдобавок?
– Может быть, вы лучше его самого спросите? – спросила Линн.
– Может быть, я уже пробовал это делать?
– В таком случае, не думаю, что данный разговор уместен.
– Это почему это? – спросил МакКой. – А… подожди-ка, вы, что поссорились?
– Мне кажется, что это совершенно не ваше дело. Если у вас все, то я пошла на ксенолингвистику.
– Значит, не знаешь… – сказал МакКой ей в спину. – Жаль.
Если так и есть, если Джим и Линн расстались, конечно, она не захочет говорить о том как ее бывший бойфренд проводит ночи… А с чего бы это им расставаться? Они, насколько было известно МакКою, неплохо ладили и дело близилось к более чем дружеским отношениям, и вдруг такой поворот. Джима он знал не слишком хорошо, но у него создалось впечатление, что его приятель обладает довольно легким характером и не стал бы дуться из-за какой-нибудь ерунды, да и не ерунды тоже, скорее это красотка решила, что Кирк ей не подходит, отсюда и холодность, на грани враждебности, и… о, а может быть Джим собирался провести вечер с ней, но проигнорировал встречу и отправился выручать его… знать бы еще как… Тогда, хм, тогда надо их как-то помирить, сказать, что Джим вчера ночью попал в заварушку, которая к Линн уж точно отношения не имеет, и если дело в этом…
– Линн! – снова заорал МакКой, устремляясь за девушкой. Кажется где-то впереди мелькнули темные волосы… Он ускорил шаги, надеясь нагнать девушку и вдруг остановился как вкопанный.
На одной из аллей, расходящихся от центрального фонтана, он увидел Линн рядом с высоким, черноволосым кадетом, кажется это был кто-то из последнего курса. Потом он вспомнил его фамилию – Крайтон. Линн стояла перед ним что-то говорила. Слов было не разобрать, но язык тела был очевиден. Она в чем-то оправдывалась. МакКой сделал вид, что происходящее ничуть его не заботит и направился вдоль аллеи. Поравнявшись с парочкой он услышал слова Линн: «Он ничего не расскажет», которые ему мало что пояснили. Кого она имеет в виду? Джима? Его, МакКоя? Что все это значит?
Да, хороший совет, спросить у самого Джима. Можно подумать, что он не спрашивал.
«Ничего не сделал, не за что благодарить…» – ответил его друг.
Ну-ну… расскажи это кому другому, – подумал тогда МакКой.
А не тому, кого будят звонком коммуникатора и задыхающимся голосом просят транспортировать в медицинский отдел Академии для оказания экстренной помощи.
МакКой за три минуты умудрился натянуть на себя форму, добежать до неотложки и растолкать сладко спящего дежурного врача Бредли. Штатного врача, между прочим, который с плохо скрываемым недовольством уставился на взъерошенного кадета.
– Экстренный случай, говорите…эээ кадет МакКой? А вы уверены, что это не очередной самовольщик, решивший таким образом прошмыгнуть через пост? Знаете, сколько таких умников я видел?
Бредли бурчал, но его руки делали нужное дело, искали и калибровали сигнал, включали аппаратуру транспортации и вскоре золотые искры вспыхнули, сплелись в спиральный вихрь и исчезли, оставив на платформе Джима Кирка. Тот стоял, опираясь только на одну ногу, вторая же была чуть поджата. Лицо бледное, все в испарине. Синие джинсы испачканы травой и землей.
Он не походил на жертву несчастного случая, а скорее на человека, совершившего что-то такое, о чем говорить не хочется. Он что? Уползал с места… хм, ну не преступления же? Это ж надо было так извозиться!
Но ногу Джим действительно повредил, потому что при попытке сойти с платформы вскрикнул и упал бы, если бы МакКой не подхватил друга.
– Так, так, так… Чем это вы интересно занимаетесь по ночам в городе, кадет Кирк? – спросил дежурный, подходя ближе.
– Я… – взгляд Джима заметался, он не был готов выдать убедительную ложь и МакКой поспешил ему на помощь.
– Может быть, мы для начала окажем пострадавшему первую помощь? – сказал он, увлекая Джим в сторону диагностической кровати.
Дежурный врач хмыкнул, но ничего не сказал. По крайней мере, этот кадет действительно имел повреждение, поэтому просьба об экстренной транспортации не была ложью, а с остальным пусть занимается куратор группы.
– Вам помочь, доктор МакКой? – спросил Бредли.
– Думаю, что вполне справлюсь сам, – ответил МакКой. Он уже разрезал штанину джинсов. – Перелом если и есть, то закрытый, лечение не займет много времени.
Бредли понаблюдал за действиями МакКоя, убедился, что тот знает свое дело и отправился досыпать.
Общее сканирование показало не только перелом, но и сильное истощение организма. Пара дней для Джима Кирка определенно выдались напряженными, – понял МакКой.
После того, как вполне довольный жизнью и уровнем медицинского обслуживания в Академии Звездного Флота, Джеймс Тиберий Кирк ушел из неотложки, МакКой открыл медицинский файл Кирка. «С чего бы он так беспокоился насчет записей о переломе, – подумал Леонард, – если у него уже зафиксирован… один, два… да… у мальчишки было веселое детство. С таким темпераментом и упрямством, безудержной бравадой и изрядной наглостью… Не удивитенльно».
МакКой закрыл файл, не желая вникать подробней, ему не хотелось читать о своем друге больше, чем было необходимо. Это было схоже с непрошеным вторжением в личную жизнь. Может быть потом, когда он или сам посчитает возможным что-то рассказать ему, или информация потребуется по сугубо медицинским причинам, а никак не из праздного любопытства.
МакКой взглянул на падд. Практическое занятие по сравнительной анатомии через семь минут. «Ладно, решил про себя Леонард, – зайду вечером к нему в комнату и вытащу правду. Некогда тут стоять и предаваться воспоминаниям».
Но вечером, после занятий Кирка в комнате не обнаружилось.
– Ну и где он? – спросил МакКой соседа Джима по комнате. Парнишка оторвался от падда и взглянул на Леонарда непонимающе.
– Твой сосед, Джим? Где он? – снова спросил МакКой.
Если под вечер, вот такие молодые пацаны, не способны ответить на простой вопрос, нагрузка в Академии запредельная. Помниться в бытность его студентом-медиком, вечером они были способны еще на много подвигов.
– В библиотеке, – ответил кадет и вновь уткнулся в падд.
– Эй, ложись и спи. Как врач тебе говорю, – сказал МакКой.
– Ага, щас, а кто будет учить строение варп ядра? Ты что ли?
МакКой хохотнул и закрыл дверь. Смех смехом, но не дай бог попасть на корабль, где инженером будет вот такой инженер, учивший, что там в ядре происходит в состоянии полусна. Впрочем, обучение во сне вещь не такая уж и плохая, жаль не особо распространенная на практике, хотя… Мысли МакКоя потекли в интересном направлении, но он отогнал их волевым усилием. Вряд ли эта тема подходит для итоговой работы по сравнительной анатомии, которой он сейчас занимался.
– Вот ты где! – воскликнул МакКой, найдя Кирка действительно в библиотеке в окружении парочки паддов и стопки книг.
МакКой сдвинул его учебники и уселся на столе.
– Чего тебе? – пробурчал Кирк, не собираясь отрываться от своего занятия.
– Ну для начала я хотел проверить как твоя нога. Знаешь, у врачей есть такая дураная привычка приглядывать за своими пациентами.
– Я не твой пациент…
– Ты мой друг, парень, – прервал его МакКой. – Помнишь еще?
Кирк взглянул на приятеля и отвел глаза. Нет, кончено, он мог бы рассказать Леонарду про свои приключения, но… тогда придется рассказывать и то, что он поклялся никогда и никому не сообщать. Хотя, если не называть имен…
– Линн, – сказал МакКой.
– Что Линн? – переспросил Кирк, готовясь все отрицать, что бы там МакКой не выведал насчет ее генных улучшений.
– Почему я узнаю, что вы расстались последним?
– Ты хотел, чтобы я тебе прислал сообщение на падд?
– Не дури, давай рассказывай, какая муха вас покусала? Или это был регелианский дождевой червь?
– А, ты про это, – пробормотал Кирк. Да ладно… ничего такого и не было… – Джим перевел взгляд в окно, потом вздохнул. – Она решила, что мы не подходим друг к другу. Как-то так. Ну, в общем-то наверное она права. Это становилось лишним, что ли… не сейчас.
– А что у нее за дела с высоким таким чернявым старшекурсником, как бишь его… Крайтон?
– Какие дела? – мигом вскинулся Кирк. Меланхоличная грусть, если за нее МакКой не принял усталость, исчезла из голубых глаз его приятеля как по волшебству, плечи расправились, а брови сдвинулись.
– Вот значит как, – покивал головой МакКой, – лишним, значит, не подходим, – передразнил Джима МакКой. Потом встал со стола. – Если тебе наставили рога, и ты собрался кое-кому начистить рыло, то имей в виду, что я в деле.
– Нет уж спасибо! – буркнул Кирк и вновь уткнулся в книги.
– Эй! Кончай валять дурака. Я знаю, что ты будешь сейчас делать. Сказать? Дождешься, пока я уйду, и побежишь разбираться с этим старшекурсником. А я потом буду залечивать твои синяки и шишки.
– Почему это мои? – спросил Кирк, насупясь. Ему не понравилось, что МакКой с такой легкостью прочитал все его намерения.
– Потому, что твои, – уверенно ответил МакКой. – Вставай-ка, пойдем и проверим, что там у них за дела.
Однако, для того, чтобы начистить кое-кому рыло, надо сначала найти это самое рыло. С поиском были проблемы. Ни в рекреационных залах, ни в учебных корпусах, ни Крайтона, ни Линн не обнаружилось. Так что вся их беготня по кампусу ни к чему не привела. Им не удалось найти и никого из списка кадетов, чьи имена Кирк стер из памяти докторского компьютера. Правда про то, что они не нашли никого из списка – знал лишь Кирк, который, несмотря на то, что был признателен другу за его готовность помочь разобраться с Крайтоном, решил не посвящать приятеля в свои ночные похождения.
– Все, авес, – сказал, наконец, МакКой. – Завтра шесть пар, иди спать. Я с ног валюсь.
Кирк кивнул, соглашаясь. Была у него мысль, несмотря на первый час ночи, сбегать до моста Золотые ворота и проверить не собралась ли именно там вся эта генномодифицированная компания, но он и впрямь сильно устал. Можно еще было проверить комнату Линн. На это раза три намекал МакКой. Может быть, они зря шныряют по кампусу, когда проще всего прийти и проверить самое очевидное место, но его останавливала мысль о том, что можно нарваться на презрительную отповедь или насмешки.
Да и о чем с ней говорить? Линн разговаривала с Крайтоном? И что? Сам он этого не видел, о чем говорили не ясно, да и потом, почему бы ей не поговорить с Крайтоном?
Он вошел в свою комнату и обнаружил, что его сосед спит сидя. Лицо бледное, губы бормочут какую-то чушь насчет плазменных инжекторов и регулирования потока частиц антиматерии.
Джим потянул парнишку за плечо, заставляя лечь, накрыл одеялом.
Безумно хотелось сделать тоже самое – принять душ, зарыться лицом в подушку и проспать часов так двадцать.
Но, несмотря на усталость, у него было ощущение, что так легко ему не заснуть. Что же все-таки происходит здесь? Почему Линн повела себя с ним так? Может быть… может быть ее заставили? Джиму казалось, что им было хорошо вместе. Чем он мог ее не устраивать? Сколько он себя помнил, еще ни одна девушка не отказалась с ним встречаться, совсем даже напротив. А Ухура? Ну, он ей и не предлагал встречаться. Ну ладно, почти ни одна… – поправился мысленно Кирк в припадке честности. Мог ли он так сильно ошибаться в характере Линн, мотивах ее поведения? Она казалась искренней, когда говорила о своих страхах и опасениях, о пропавшем деде, его дневнике… Джим вздохнул. Наверное, он и впрямь не понял ее. Для его сознания мысль о том, что можно изводить себя вот так, какими-то нелепыми опасениями по поводу собственного совершенства или несовершенства, была чуждой. Всякий сомневается… но зачем же придавать этому такое значение?
Тут ему пришла в голову мысль, что очевидно он делает ошибку, судя о других людях по своей мерке, собственному опыту, ведь для кого-то другого все может быть иначе. Он не мог не видеть и не понимать, что то, что далось ему на счет раз, а именно зачисление в Академию, для части кадетов стало результатом предельного напряжения сил, а для тех, кто сюда не попал – недостижимой мечтой.
«Как все странно, – подумал Джим. – Наверное я был не прав, требуя от Линн, чтобы она приняла мою точку зрения. Если для нее это так важно…»
Джим вышел в коридор – пусть его ждет холодная отповедь или насмешки – он должен извиниться.
Коридоры жилого корпуса Академии были непривычно пусты. Где вся эта толпа галдящих, толкающихся кадетов? Дрыхнет без задних ног! Отбой был два часа назад. Кирк вдруг остановился. Что он скажет Линн, заявившись вот так, посреди ночи? Если дверь у нее закрыта, а она, разумеется, закрыта, то ему придется стучать, привлекая к себе не нужное внимание, если же нет – Линн наверняка спит и вряд ли обрадуется его визиту, пусть даже он и придет с извинениями.
Джим понял, что он чуть очередной раз не свалял дурака. «Я слишком поспешно действую, – понял он. – Не просчитываю последствия». Он развернулся и пошел обратно к своей комнате. Внезапно до его слуха донеслись тихие голоса. Кирк добрался до центрального коридора, держась ближе к стене, чтобы не выдать себя тенью на светлом полу.
– И осталось на три дня, – услышал он.
– Мы должны поделить…
– Кому нужнее…
Какое-то бормотание. И голос Танаса:
– Уступлю свою долю…
Кирк больше не мог терпеть и выглянул из-за угла.
В середине соседнего коридора стояли четыре человека. Крайтон, Танас, Нортон – этот точно из списка. Лица четвертого Кирк не видел.
– Урод, рассыпал! – крикнул кто-то.
Кирк убрал голову, потом снова выглянул. Двое ползали на коленях коридора, выискивая что-то.
О чем они там шептались? Выглядело все это так, будто бы компания делила какие-то дефицитные препараты.
Послышалась ругань, невнятные возгласы, смех, потом шаги.
Так, сейчас его застукают на месте преступления – а именно за шпионажем. И эти четверо вломят ему так, что…
Кирк оглянулся, заметил дверь душевой и нырнул туда одним прыжком.
Кто-то прошел мимо. Потом остановился.
Кирк включил воду в умывальнике и сунул голову под кран.
Дверь душевой открылась.
Кирк обернулся, зевая изо всех сил.
На пороге стоял Танас.
– Что ты тут делаешь? – спросил андорианец.
– А что не видно? Рожу мою!
– Ты следил…
– Что? За кем? За тобой? Кому ты нужен, рогатое убожество!
Андорианец пропустил оскорбление мимо ушей, шаря глазами по лицу Джима.
Тот вытерся рукавом и снова зевнул.
– Твою мать. Все, сейчас засну. Думал, смогу освежиться…
– Ты что учишься, что ли по ночам? Уже час!
– Тебя не спросил. Отвали с дороги!
Джим направился к выходу и Танас отступил. Что лучше любого доказательства убедило Кирка в том, что андорианская совесть далека от чистоты андорианского же снега.
Джим вышел в коридор, потянулся, еще больше демонстративно, чем зевал и поплелся по направлению своей каюты, надеясь на то, что андорианцу не придет в голову задать вопрос, почему он пошел «освежиться» не в ближайшую душевую.
Звонок будильника был на редкость неприятным. Кирк сунул голову под подушку – спать хотелось невыносимо. Но чьи-то дружеские руки дернули за подушку, а его самого основательно потрясли.
– Вставай, Джим! Опоздаешь!
Со стоном Кирк сел на постели. Его сосед по комнате уже был одет и готов выйти. Перед уходом он сделал доброе дело – разбудил приятеля.
Четыре часа сна – это просто издевательство.
Спустя полчаса, он продолжал считать также. Несмотря на то, что был умыт, побрит, одет и сидел за столом на котором стоял поднос с завтраком. Мозг упорно не хотел просыпаться. Вторая кружка крепчайшего кофе примирила Джима с утром и первой парой по астронавигации. Хотя, высчитывая оптимальный курс по маршруту Вулкан – Земля он начинал думать, что парочка стимулирующих добавок ему бы не помешали. Он представил, что просит нечто подобное у МакКоя и почти наяву услышал ответ: «Размечтался!»
Джим отправил задание на учительский терминал, помассировал руками лицо. Следующее занятие – регилианские боевые искусства, хочешь не хочешь, а взбодришься.
Он шел по коридору на занятия, когда кто-то схватил его за руку и втолкнул в пустой класс.
Джим тут же вырвал руку, отпрыгнул в сторону и принял боевую стойку.
– Танас?
– Слушай… – андорианец развел руками, показывая, что у него мирные намерения. – Я хотел тебе сказать, что я в тебя не стрелял. Понял?
Кирк молчал, пытаясь понять мотивы голубокожего одногруппника.
– Почему меня это должно волновать? – спросил он, наконец.
– Может тебя и не должно. Может это меня волнует. Хочу, чтобы ты знал - это не я тогда в тебя попал. Я целился намного выше. Но ты зря шпионишь за нами.
Понятно, андорианец таки сообразил насчет душевых. Хорошо, что не сразу.
– За кем, за вами? – Джим похлопал ресницами, изображая из себя невинного ягненка.
– Имей в виду, если ты кому-то расскажешь… – продолжил андорианец.
– Что расскажу?
– Сам знаешь что. Так вот – сильно пожалеешь!
Тут дверь открылась и в помещение ввалилась группа кадетов, кинувшихся занимать лучшие места.
Кирк взглянул на них, потом на андорианца, дернул плечом.
– К твоему сведению, про ваш элитный клуб я ничего и никому не рассказывал, – сказал Кирк.
Они вышли из класса и направились в спортзал. Андорианец шел молча, что само по себе уже было удивительным.
А Кирк прикидывал, что знает Танас. В списке получавших генную терапию, чертового андорианца не было, но все кирковские фибры души просто вопили о том, что этот поганец в деле и еще как! По самые кончики голубых антенн. С другой стороны если он имеет в виду произошедшее на мосту и только – то такое вот признание говорит о том, что ему не чуждо понятие совести или даже чести. Ведь, как не крути, если бы не Линн, тот вечер для Джима стал бы последним в жизни. Не с какими-то там условиями «мог бы стать», а именно что стал бы. Свалиться с такой высоты после оглушения фазерным ударом это стопроцентная смерть. Кирк для себя уже решил, что его не хотели убить, скорее речь шла неосторожности, случайном и крайне неудачном попадании. В противном случае следовало бы признать, что в Академии учится психопат-убийца, который ни во что не ставит жизнь своего товарища по учебе.
И если это действительно так – этот человек не должен окончить Академию. Стать офицером. Разве допустимо, чтобы в подчинение такому уроду попали другие люди? Но поскольку психологическое тестирование в Академии было таковым, что личность с психопатическими чертами не имела бы ни одного шанса его пройти – очевидно, что такое предположение нелепо. Значит выстрел в Кирка – случайность.
А если Танас говорит про его визит в клинику… то откуда он мог про это узнать? Знал об этом один-единственный человек… Даже МакКою Джим ничего не рассказал.
Получается как-то не хорошо… Надо с ней поговорить. Наверняка он наворачивает проблемы на ровном месте. Ничего Линн никому не говорила. Зачем? Хорошо сказать – поговорить. Она решит, что он к ней снова подкатывает. Ну и пусть! Все равно он хотел извиниться…
Мысли кружились у Джима в голове, сменяя одна другую, пока он шел в класс, переодевался в спортивную форму, выходил на мат. Спарринг-партнером его опять оказался Танас. Андорианец ухмылялся и потирал руки. Остальные тоже разбились на пары и лейтенант-коммандер Биорта уже поднял руку, чтобы дать сигнал, но вдруг свистнул, отменяя начало поединков.
– Кирк! У тебя, я смотрю, освобождение, по медицинским показаниям… – объявил он во всеуслышание, глядя в учебный терминал. – Запрещена нагрузка на ногу. Вперед к тренажерам!
Кто-то захихикал, Танас деланно захромал. Кирку ничего не оставалось, как проигнорировать шутников и отправиться в соседний зал –заниматься в одиночестве.
Спорить с медицинскими рекомендациями было недопустимо. Надо узнать насколько МакКой назначал ограничение нагрузок, не хватало еще отстать от группы. Вот же черт… Он покачал немного пресс, размял плечи, а потом улегся на мат в углу зала и мгновенно заснул.
– Кадет Кирк!
Рев, что раздался у него под ухом, поднял бы любого, даже со смертного одра.
Кирк вскочил на ноги и увидел перед собой разъяренного преподавателя регилианских боевых искусств.
– На мат, живо, разгильдяй!
– Извините, – пробормотал Кирк, выметаясь в соседний зал. Сорок минут сна и волна адреналина привела его в состояние близкое к идеальному.
– Кадет Линн, покажите вашему товарищу основные приемы, которые мы изучили в первой половине занятий, – прорычал Биорта.
– Что? – Кирк возмущенно взглянул на учителя. Не собирается он драться с девушкой, вот еще! Пары для спарринга всегда подбирали с примерным учетом физических возможностей. – Может быть, лучше Танас мне покажет?
– У вас какие-то претензии к моему выбору? – ласково спросил Биорта.
– Нет, сэр, – ответил Кирк.
– Не бойся, – сказала Линн Джиму. – Я буду бить вполсилы.
Она сделала выпад, метя ему в голову, но Кирк мгновенно присел. Реакция у него всегда была великолепная. Из положения в котором он был сейчас, Джим легко мог достать девушку, но он лишь отскочил в сторону, и отбил следующий выпад в сторону своего плеча. Потом последовало неизвестное Кирку движение, что-то подобное он видел у вулканцев. Резкое смещение корпуса в сторону и замах на удар. Он отшатнулся, вновь не позволяя себя коснуться.
Глаза Линн сощурились.
«Черт, не думает же она, что и впрямь сможет меня уделать?» – мелькнуло у Джима в голове.
– Ноги не использовать, – мрачно сказал Биорта. Реакция Кирка ему понравилась. Он давно присматривался к хамоватому кадету, имеющему обширный опыт уличных драк, и, даже (разумеется про себя), мог признать, что выставляя его против Танаса, который заметно превосходил землянина физической силой, просто не дает парню показать себя как следует. Но это для его же блага! Опыт поражений от более мощного соперника сделает его осторожным, поскольку этот кадет себя переоценивает.
«Впрочем, может быть не так уж и переоценивает, – продолжал размышлять Биорта. – Несмотря на то, что кадет не видел приемов, которые были показаны в начале занятия, он интуитивно уходил от ударов, блокировал наскакивающую на него Линн и даже соизмерял силу ответа. Да, он еще никак джентльмен и не хочет бить даму… Способность контролировать себя в драке – неплохая вещь».
– Эй, – Кирк перехватил руку Линн, шагнул ей за спину, принуждая ее опуститься на мат. – Похоже, я зря хотел извиниться, – прошептал он ей в ухо и позволил вывернуться из его захвата.
Она растерянно взглянула на него и снова попыталась провести новый прием. Шаг в сторону, удар сбоку. Кирк в этот раз, уходя от удара, шагнул ближе к девушке, почти коснулся ее груди.
– Зачем ты все рассказала? – снова спросил он тихо.
– Что рассказала? – прошипела Линн, пытаясь ударить его локтем.
Он вновь отстранился, и оттолкнул ее от себя. Она сумела погасить инерцию движения перекатом, и вскочила на ноги, готовая к продолжению.
– Достаточно, – сказал Биорта.
До конца занятия осталось несколько минут.
– Мисс Линн, спасибо, вам следует уделить внимание скорости ваших движений, – сказал преподаватель, буравя Кирка мрачным взглядом.
Джим понял, что если бы не медицинское предписание, то учитель сам бы не преминул продемонстрировать на нем новые приемы.
Линн вся кипела от возмущения, ведь ей сказали, что она двигается как черепаха! Перед всей группой! Это несправедливо! Она прекрасно запомнила все движения, что были показаны утром, они с Ухурой потренировались, и их даже похвалили, но вот этот чертов Джим… Она не знала, что ее бывший друг обладает такой скоростью движений. Наблюдая за его схватками с Танасом, Линн казалось, что раньше Кирку не удавалось так ловко уходить от ударов.
– Линн! Моника!
Нет, это невыносимо! Мало того, что из-за него ее выставили перед всеми неуклюжей развалиной, так он теперь еще и собирается повеселиться за ее счет! Она резко развернулась, так, что бежавший за ней Джим налетел на нее.
– Что тебе еще надо? – зло спросила она.
– Что за таблетки вы пьете? – выпалил он тут же вопрос, даже не удосужившись проверить слышит их кто-нибудь или нет. – Значит, ты наврала мне? И все продолжается? Линн?
– Не твое дело! – ответила она, почему-то сразу успокаиваясь. Слишком сильной была тревога в глазах Джима. Тревога за нее. Чтобы там не было, но Джеймс Ти Кирк несколько дней назад был ей так дорог… что она рискнула ради него самой жизнью. Дорог, да… но не дороже ее будущего в Звездном Флоте! По крайней мере, так она решила для себя.
– Моника, – продолжил Джим, понизив голос. – Это не шутки. Неужели ты не понимаешь, что все откроется… и тогда… Вот тогда точно все закончится. Я хочу, чтобы у тебя был шанс соскочить с этого, никто не узнал бы, но сейчас…
– Что сейчас? Пойдешь и доложишь?
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Но это откроется рано или поздно. Иначе не бывает.
– Бывает! Восемнадцать человек спокойно окончили Академию и работают на отличных должностях. Несмотря на. И откуда ты знаешь про таблетки?
– Это мое дело, – ответил Джим. – Скажу только, что вы не слишком-то беспокоитесь о том, чтобы не попасться.
– Я думала, что ты честен со мной.
– Я тоже так думал. Ты сказала, что все в прошлом, а я узнаю, что вы принимаете какую-то дрянь, и что более важно – запасы вашей дряни кончаются. Я никому не рассказывал про вас, но ты растрепала своим дружкам про меня. Зачем?
– Я не желаю оправдываться в том, что я делаю. Ни перед кем! И уж перед тобой-то точно!
– Но почему? Что я тебе сделал такого? – спросил Джим.
Его вопрос прозвучал мягко, даже как-то недоуменно. И снова гнев Линн исчез так же быстро, как появился. Она поняла, что у нее нет ответа. По крайней мере такого, который она могла бы ему дать. Но если копнуть поглубже… Зависть? Неужели это она? Она завидует идеальному здоровью, сильному телу, быстрой реакции… обычного человека? Почему то, что ей давалось с трудом, у этого парня выходит почти играючи? Тогда, в гонке на выживание, когда и он, и она были измотана до предела, они вместе добрались до финиша – но она с помощью генной инженерии, а он… просто так… Линн вспомнила, что в группе лидеров была и Ухура, которая не входила в их круг посвященных. Но это – несправедливо! Всю жизнь она слышит слова о равных возможностях, о том, что открыты все дороги, но на деле все упирается в физическую силу и выносливость… то, что определяет случайная комбинация генов. Какая нелепость!
Кирк смотрел на ее лицо, пытаясь понять, о чем она думает, и видел, как тень недовольства кривит уголки ее губ.
– Джим… я не могу объяснить. Ты не поймешь.
– Чего я не пойму? Черт! Вместо того, чтобы угрожать, вы могли бы просто сказать спасибо!
– За что?
– За то, что я спас ваши генномодифицированные задницы от немедленной расправы. И дал вам шанс замять все это, а вы…
– Да кто ты такой? – взвилась Линн. – Чтобы судить нас? Ты никто, смазливая мордашка и мускулы! Ты не понимаешь! Я пошла на все, чтобы быть выше, таких как ты, которым все далось само, чтобы быть выше всех!
– Выше? – переспросил Джим, усмехаясь. – Уже выше? Не лучше? Именно выше? Значит это правда, что суперспособности порождают суперамбиции?! Знаешь что? Вы можете искупаться в своих таблетках и перекроить себе все тело, но в конечном итоге не это главное! Без всяких твоих улучшение я сделаю твоего Крайтона и всех прочих, если еще раз кто-то полезет ко мне с угрозами! Ясно тебе? Ваши улучшения мне не нужны! А по твоим приятелям тюряга плачет!
Он оставил Линн и пошел по коридору. Девушка несколько секунд смотрела ему в спину.
Суперамбиции?
Супер… Она и думала о них как о «суперах». Так, несерьезно конечно.
Вот значит, какого он мнения… История про евгенические войны изучалась во всех школах Земли. Забыть историю – значит обречь себя на ее повторение, эту истину им повторяли не один раз. И если в начальной школе излагались лишь факты, то в старших классах подробно разбирались ложные тропинки, заводившие человечества то в тупик расовых дискриминаций, то национализма, то социального дарвинизма, то евгенического перфекционизма.
Она знала за собой склонность к этому самому перфекционизму – быть лучше других, сделать все по максимуму. Именно он заставил ее пересдать экзамены в Академию, чтобы набрать еще больше баллов, хотя она и с первого раза получила проходные отметки. Что же в этом плохого? Что плохого в том, чтобы быть лучше других? И генная терапия служила только этой цели – стать лучше… Джим кинул ей в лицо обвинение в том, что она хочет быть не лучше других, а выше… нет, она сама сказала так… а он уцепился… но неужели это так и есть? И что с того? Что плохого в этом? Быть лучше это разве не значит быть выше? Софистика, вот что это такое! Она правильно сделала, что порвала с ним, все равно он не понимает ее мотивов и того, чего она хочет добиться в жизни…
«Что же ты хочешь? – прозвучал в ее голове голос Джима. – Быть лучше? Но зачем?»
Зачем?
Действительно… зачем ей это? Никогда не ошибаться? Быть сильнее, умнее, выносливее? Для чего все это?
Линн потрясла головой.
Некогда тут предаваться философским измышлениям, когда нужно бежать на следующую лекцию. Может быть, вечером она задаст эти вопросы себе. Еще раз. Если осмелится.
Серые стены. Белый потолок. Белье светлых тонов.
Наверное, это должно успокаивать? На самом деле это бесило.
– Ну, и как мы сегодня себя чувствуем?
Андрос вздохнула.
Простой вопрос, не так ли? И так просто на него ответить.
Но, если скажешь, что плохо – начнется череда тестов и лекарств, скажешь, что хорошо – тебя выпишут и… спишут на берег. Выгонят из Академии с волчьим билетом, короче говоря – конец всем надеждам и мечтам.
Пока она в медицинском отделе – она вроде бы и кадет… еще несколько дней, но потом… Потом – все.
Надо что-то отвечать. Этот молодой темноволосой врач слишком пристально смотрит на нее. Что само по себе удивительно. Обычно врачи смотрят куда угодно, только не на пациента, столько всего вокруг, куда можно смотреть – медицинский трикодер, куча сканеров, не говоря уже о панелях био-кроватей. А этот уставился на нее. И, похоже, действительно вознамерился получить ответ.
– Да так, – протянула Андрос. – Вроде ничего.
– Вроде ничего, – повторил врач и взял в руки сканер.
Ну вот, теперь ясно будет, что не просто вроде ничего, а очень даже ничего.
Она отлично себя чувствовала, настроение же не в счет, верно?
– Угумс… хм… что хочешь полежать здесь еще или готова к выписке? – спросил врач.
«МакКой его зовут, – вспомнила девушка. – Да, он это говорил, и говорил, что именно он оказывал ей первую помощь. Зрелище должно быть было еще-то… брр…»
Хорошо, что она почти ничего не помнила про приступ. Кажется рядом с ней тогда была Ухура, они разговаривали, а потом… потом все и случилось.
Карен опустила глаза. Губы ее задрожали, а по щекам потекли слезы.
Она не хотела плакать… они сами. Сейчас он скажет что-то типа «имей мужество ответить за свои действия» или «а ты думала, что никто не узнает?»… ну, то, что обычно говорил ей отец. Как это она все объяснит ему? И маме? Ведь они твердили, что ей не справиться с программой, что зря она нацелилась на Звездный Флот… ну, что сказать? Они были правы. Зря нацелилась и не справилась.
Теплая рука мужчины сжала ее плечо.
– Мне жаль, – сказал врач.
«Мне тоже», – хотелось сказать ей в ответ, но она лишь утерла слезы и попыталась взять себя в руки. Пусть кадета из нее не вышло, но она должна показать, что все же не совсем тряпка.
– Я слышал, что еще ничего не решено, – сказал МакКой. – Если ты скажешь, что поняла ошибку и все такое – может быть тебя оставят. В свете того, что тут раскрылось. Тем более, изменения твоего организма обратимы. Практически ты уже пришла в норму.
Андрос обняла себя руками.
Тут от нее ничего не зависело. Адвокат посоветовал ей не отвечать на вопросы, используя закон, разрешающий не свидетельствовать против себя самого. Капитан Вард в ответ на это велела перечитать Устав.
– Могу оставить тебя здесь еще на пару дней, – сказал МакКой.
Девушка неопределенно улыбнулась.
– Впрочем, возможно и дольше, ты демонстрируешь явные признаки клинической депрессии, – продолжил МакКой. – Не так ли?
Андрос вместо ответа улеглась на кровати и отвернулась к стене.
Может быть, врач прав и у нее психическое заболевание? Именно из-за него она сделала то, что сделала?
«Вот же ты, дрянь! – накатила волна ненависти к себе. – Хочешь скрыться от того, что сделала в больничной койке? А вот интересно, – продолжила размышлять девушка, – рисуя пальцем узоры на стене, смогла бы она учиться в Академии без этих изменений? Все говорили, что первые месяцы самые трудные, она и хотела, чтобы ей помогли на первом этапе… Гонку на выживание она не прошла… и это так ее напугало, что… а дальше, возможно она бы сама отказалась от лекарств. Но какой теперь смысл гадать теперь о том, что могло бы быть или не могло? Совершенно никакого.»
Она перечитала Устав, особенно раздел насчет этики, что член Звездного Флота должен быть правдив, способствовать раскрытию преступлений и все такое… и если она откажется отвечать, ссылаясь на закон для гражданских – она тут же и станет этим самым гражданским лицом. Как нечего делать. Просто и элегантно.
Огни моста сияли также, какпротянул МакКой, но не отступил от своего намерения. – Так ты знаешь или нет, чем занимался твой приятель весь вчерашний вечер, да и ночь вдобавок?
– Может быть, вы лучше его самого спросите? – спросила Линн.
– Может быть, я уже пробовал это делать?
– В таком случае, не думаю, что данный разговор уместен.
– Это почему это? – спросил МакКой. – А… подожди-ка, вы, что поссорились?
– Мне кажется, что это совершенно не ваше дело. Если у вас все, то я пошла на ксенолингвистику.
– Значит, не знаешь… – сказал МакКой ей в спину. – Жаль.
Если так и есть, если Джим и Линн расстались, конечно, она не захочет говорить о том как ее бывший бойфренд проводит ночи… А с чего бы это им расставаться? Они, насколько было известно МакКою, неплохо ладили и дело близилось к более чем дружеским отношениям, и вдруг такой поворот. Джима он знал не слишком хорошо, но у него создалось впечатление, что его приятель обладает довольно легким характером и не стал бы дуться из-за какой-нибудь ерунды, да и не ерунды тоже, скорее это красотка решила, что Кирк ей не подходит, отсюда и холодность, на грани враждебности, и… о, а может быть Джим собирался провести вечер с ней, но проигнорировал встречу и отправился выручать его… знать бы еще как… Тогда, хм, тогда надо их как-то помирить, сказать, что Джим вчера ночью попал в заварушку, которая к Линн уж точно отношения не имеет, и если дело в этом…
– Линн! – снова заорал МакКой, устремляясь за девушкой. Кажется где-то впереди мелькнули темные волосы… Он ускорил шаги, надеясь нагнать девушку и вдруг остановился как вкопанный.
На одной из аллей, расходящихся от центрального фонтана, он увидел Линн рядом с высоким, черноволосым кадетом, кажется это был кто-то из последнего курса. Потом он вспомнил его фамилию – Крайтон. Линн стояла перед ним что-то говорила. Слов было не разобрать, но язык тела был очевиден. Она в чем-то оправдывалась. МакКой сделал вид, что происходящее ничуть его не заботит и направился вдоль аллеи. Поравнявшись с парочкой он услышал слова Линн: «Он ничего не расскажет», которые ему мало что пояснили. Кого она имеет в виду? Джима? Его, МакКоя? Что все это значит?
Да, хороший совет, спросить у самого Джима. Можно подумать, что он не спрашивал.
«Ничего не сделал, не за что благодарить…» – ответил его друг.
Ну-ну… расскажи это кому другому, – подумал тогда МакКой.
А не тому, кого будят звонком коммуникатора и задыхающимся голосом просят транспортировать в медицинский отдел Академии для оказания экстренной помощи.
МакКой за три минуты умудрился натянуть на себя форму, добежать до неотложки и растолкать сладко спящего дежурного врача Бредли. Штатного врача, между прочим, который с плохо скрываемым недовольством уставился на взъерошенного кадета.
– Экстренный случай, говорите…эээ кадет МакКой? А вы уверены, что это не очередной самовольщик, решивший таким образом прошмыгнуть через пост? Знаете, сколько таких умников я видел?
Бредли бурчал, но его руки делали нужное дело, искали и калибровали сигнал, включали аппаратуру транспортации и вскоре золотые искры вспыхнули, сплелись в спиральный вихрь и исчезли, оставив на платформе Джима Кирка. Тот стоял, опираясь только на одну ногу, вторая же была чуть поджата. Лицо бледное, все в испарине. Синие джинсы испачканы травой и землей.
Он не походил на жертву несчастного случая, а скорее на человека, совершившего что-то такое, о чем говорить не хочется. Он что? Уползал с места… хм, ну не преступления же? Это ж надо было так извозиться!
Но ногу Джим действительно повредил, потому что при попытке сойти с платформы вскрикнул и упал бы, если бы МакКой не подхватил друга.
– Так, так, так… Чем это вы интересно занимаетесь по ночам в городе, кадет Кирк? – спросил дежурный, подходя ближе.
– Я… – взгляд Джима заметался, он не был готов выдать убедительную ложь и МакКой поспешил ему на помощь.
– Может быть, мы для начала окажем пострадавшему первую помощь? – сказал он, увлекая Джим в сторону диагностической кровати.
Дежурный врач хмыкнул, но ничего не сказал. По крайней мере, этот кадет действительно имел повреждение, поэтому просьба об экстренной транспортации не была ложью, а с остальным пусть занимается куратор группы.
– Вам помочь, доктор МакКой? – спросил Бредли.
– Думаю, что вполне справлюсь сам, – ответил МакКой. Он уже разрезал штанину джинсов. – Перелом если и есть, то закрытый, лечение не займет много времени.
Бредли понаблюдал за действиями МакКоя, убедился, что тот знает свое дело и отправился досыпать.
Общее сканирование показало не только перелом, но и сильное истощение организма. Пара дней для Джима Кирка определенно выдались напряженными, – понял МакКой.
После того, как вполне довольный жизнью и уровнем медицинского обслуживания в Академии Звездного Флота, Джеймс Тиберий Кирк ушел из неотложки, МакКой открыл медицинский файл Кирка. «С чего бы он так беспокоился насчет записей о переломе, – подумал Леонард, – если у него уже зафиксирован… один, два… да… у мальчишки было веселое детство. С таким темпераментом и упрямством, безудержной бравадой и изрядной наглостью… Не удивитенльно».
МакКой закрыл файл, не желая вникать подробней, ему не хотелось читать о своем друге больше, чем было необходимо. Это было схоже с непрошеным вторжением в личную жизнь. Может быть потом, когда он или сам посчитает возможным что-то рассказать ему, или информация потребуется по сугубо медицинским причинам, а никак не из праздного любопытства.
МакКой взглянул на падд. Практическое занятие по сравнительной анатомии через семь минут. «Ладно, решил про себя Леонард, – зайду вечером к нему в комнату и вытащу правду. Некогда тут стоять и предаваться воспоминаниям».
Но вечером, после занятий Кирка в комнате не обнаружилось.
– Ну и где он? – спросил МакКой соседа Джима по комнате. Парнишка оторвался от падда и взглянул на Леонарда непонимающе.
– Твой сосед, Джим? Где он? – снова спросил МакКой.
Если под вечер, вот такие молодые пацаны, не способны ответить на простой вопрос, нагрузка в Академии запредельная. Помниться в бытность его студентом-медиком, вечером они были способны еще на много подвигов.
– В библиотеке, – ответил кадет и вновь уткнулся в падд.
– Эй, ложись и спи. Как врач тебе говорю, – сказал МакКой.
– Ага, щас, а кто будет учить строение варп ядра? Ты что ли?
МакКой хохотнул и закрыл дверь. Смех смехом, но не дай бог попасть на корабль, где инженером будет вот такой инженер, учивший, что там в ядре происходит в состоянии полусна. Впрочем, обучение во сне вещь не такая уж и плохая, жаль не особо распространенная на практике, хотя… Мысли МакКоя потекли в интересном направлении, но он отогнал их волевым усилием. Вряд ли эта тема подходит для итоговой работы по сравнительной анатомии, которой он сейчас занимался.
– Вот ты где! – воскликнул МакКой, найдя Кирка действительно в библиотеке в окружении парочки паддов и стопки книг.
МакКой сдвинул его учебники и уселся на столе.
– Чего тебе? – пробурчал Кирк, не собираясь отрываться от своего занятия.
– Ну для начала я хотел проверить как твоя нога. Знаешь, у врачей есть такая дураная привычка приглядывать за своими пациентами.
– Я не твой пациент…
– Ты мой друг, парень, – прервал его МакКой. – Помнишь еще?
Кирк взглянул на приятеля и отвел глаза. Нет, кончено, он мог бы рассказать Леонарду про свои приключения, но… тогда придется рассказывать и то, что он поклялся никогда и никому не сообщать. Хотя, если не называть имен…
– Линн, – сказал МакКой.
– Что Линн? – переспросил Кирк, готовясь все отрицать, что бы там МакКой не выведал насчет ее генных улучшений.
– Почему я узнаю, что вы расстались последним?
– Ты хотел, чтобы я тебе прислал сообщение на падд?
– Не дури, давай рассказывай, какая муха вас покусала? Или это был регелианский дождевой червь?
– А, ты про это, – пробормотал Кирк. Да ладно… ничего такого и не было… – Джим перевел взгляд в окно, потом вздохнул. – Она решила, что мы не подходим друг к другу. Как-то так. Ну, в общем-то наверное она права. Это становилось лишним, что ли… не сейчас.
– А что у нее за дела с высоким таким чернявым старшекурсником, как бишь его… Крайтон?
– Какие дела? – мигом вскинулся Кирк. Меланхоличная грусть, если за нее МакКой не принял усталость, исчезла из голубых глаз его приятеля как по волшебству, плечи расправились, а брови сдвинулись.
– Вот значит как, – покивал головой МакКой, – лишним, значит, не подходим, – передразнил Джима МакКой. Потом встал со стола. – Если тебе наставили рога, и ты собрался кое-кому начистить рыло, то имей в виду, что я в деле.
– Нет уж спасибо! – буркнул Кирк и вновь уткнулся в книги.
– Эй! Кончай валять дурака. Я знаю, что ты будешь сейчас делать. Сказать? Дождешься, пока я уйду, и побежишь разбираться с этим старшекурсником. А я потом буду залечивать твои синяки и шишки.
– Почему это мои? – спросил Кирк, насупясь. Ему не понравилось, что МакКой с такой легкостью прочитал все его намерения.
– Потому, что твои, – уверенно ответил МакКой. – Вставай-ка, пойдем и проверим, что там у них за дела.
Однако, для того, чтобы начистить кое-кому рыло, надо сначала найти это самое рыло. С поиском были проблемы. Ни в рекреационных залах, ни в учебных корпусах, ни Крайтона, ни Линн не обнаружилось. Так что вся их беготня по кампусу ни к чему не привела. Им не удалось найти и никого из списка кадетов, чьи имена Кирк стер из памяти докторского компьютера. Правда про то, что они не нашли никого из списка – знал лишь Кирк, который, несмотря на то, что был признателен другу за его готовность помочь разобраться с Крайтоном, решил не посвящать приятеля в свои ночные похождения.
– Все, авес, – сказал, наконец, МакКой. – Завтра шесть пар, иди спать. Я с ног валюсь.
Кирк кивнул, соглашаясь. Была у него мысль, несмотря на первый час ночи, сбегать до моста Золотые ворота и проверить не собралась ли именно там вся эта генномодифицированная компания, но он и впрямь сильно устал. Можно еще было проверить комнату Линн. На это раза три намекал МакКой. Может быть, они зря шныряют по кампусу, когда проще всего прийти и проверить самое очевидное место, но его останавливала мысль о том, что можно нарваться на презрительную отповедь или насмешки.
Да и о чем с ней говорить? Линн разговаривала с Крайтоном? И что? Сам он этого не видел, о чем говорили не ясно, да и потом, почему бы ей не поговорить с Крайтоном?
Он вошел в свою комнату и обнаружил, что его сосед спит сидя. Лицо бледное, губы бормочут какую-то чушь насчет плазменных инжекторов и регулирования потока частиц антиматерии.
Джим потянул парнишку за плечо, заставляя лечь, накрыл одеялом.
Безумно хотелось сделать тоже самое – принять душ, зарыться лицом в подушку и проспать часов так двадцать.
Но, несмотря на усталость, у него было ощущение, что так легко ему не заснуть. Что же все-таки происходит здесь? Почему Линн повела себя с ним так? Может быть… может быть ее заставили? Джиму казалось, что им было хорошо вместе. Чем он мог ее не устраивать? Сколько он себя помнил, еще ни одна девушка не отказалась с ним встречаться, совсем даже напротив. А Ухура? Ну, он ей и не предлагал встречаться. Ну ладно, почти ни одна… – поправился мысленно Кирк в припадке честности. Мог ли он так сильно ошибаться в характере Линн, мотивах ее поведения? Она казалась искренней, когда говорила о своих страхах и опасениях, о пропавшем деде, его дневнике… Джим вздохнул. Наверное, он и впрямь не понял ее. Для его сознания мысль о том, что можно изводить себя вот так, какими-то нелепыми опасениями по поводу собственного совершенства или несовершенства, была чуждой. Всякий сомневается… но зачем же придавать этому такое значение?
Тут ему пришла в голову мысль, что очевидно он делает ошибку, судя о других людях по своей мерке, собственному опыту, ведь для кого-то другого все может быть иначе. Он не мог не видеть и не понимать, что то, что далось ему на счет раз, а именно зачисление в Академию, для части кадетов стало результатом предельного напряжения сил, а для тех, кто сюда не попал – недостижимой мечтой.
«Как все странно, – подумал Джим. – Наверное я был не прав, требуя от Линн, чтобы она приняла мою точку зрения. Если для нее это так важно…»
Джим вышел в коридор – пусть его ждет холодная отповедь или насмешки – он должен извиниться.
Коридоры жилого корпуса Академии были непривычно пусты. Где вся эта толпа галдящих, толкающихся кадетов? Дрыхнет без задних ног! Отбой был два часа назад. Кирк вдруг остановился. Что он скажет Линн, заявившись вот так, посреди ночи? Если дверь у нее закрыта, а она, разумеется, закрыта, то ему придется стучать, привлекая к себе не нужное внимание, если же нет – Линн наверняка спит и вряд ли обрадуется его визиту, пусть даже он и придет с извинениями.
Джим понял, что он чуть очередной раз не свалял дурака. «Я слишком поспешно действую, – понял он. – Не просчитываю последствия». Он развернулся и пошел обратно к своей комнате. Внезапно до его слуха донеслись тихие голоса. Кирк добрался до центрального коридора, держась ближе к стене, чтобы не выдать себя тенью на светлом полу.
– И осталось на три дня, – услышал он.
– Мы должны поделить…
– Кому нужнее…
Какое-то бормотание. И голос Танаса:
– Уступлю свою долю…
Кирк больше не мог терпеть и выглянул из-за угла.
В середине соседнего коридора стояли четыре человека. Крайтон, Танас, Нортон – этот точно из списка. Лица четвертого Кирк не видел.
– Урод, рассыпал! – крикнул кто-то.
Кирк убрал голову, потом снова выглянул. Двое ползали на коленях коридора, выискивая что-то.
О чем они там шептались? Выглядело все это так, будто бы компания делила какие-то дефицитные препараты.
Послышалась ругань, невнятные возгласы, смех, потом шаги.
Так, сейчас его застукают на месте преступления – а именно за шпионажем. И эти четверо вломят ему так, что…
Кирк оглянулся, заметил дверь душевой и нырнул туда одним прыжком.
Кто-то прошел мимо. Потом остановился.
Кирк включил воду в умывальнике и сунул голову под кран.
Дверь душевой открылась.
Кирк обернулся, зевая изо всех сил.
На пороге стоял Танас.
– Что ты тут делаешь? – спросил андорианец.
– А что не видно? Рожу мою!
– Ты следил…
– Что? За кем? За тобой? Кому ты нужен, рогатое убожество!
Андорианец пропустил оскорбление мимо ушей, шаря глазами по лицу Джима.
Тот вытерся рукавом и снова зевнул.
– Твою мать. Все, сейчас засну. Думал, смогу освежиться…
– Ты что учишься, что ли по ночам? Уже час!
– Тебя не спросил. Отвали с дороги!
Джим направился к выходу и Танас отступил. Что лучше любого доказательства убедило Кирка в том, что андорианская совесть далека от чистоты андорианского же снега.
Джим вышел в коридор, потянулся, еще больше демонстративно, чем зевал и поплелся по направлению своей каюты, надеясь на то, что андорианцу не придет в голову задать вопрос, почему он пошел «освежиться» не в ближайшую душевую.
Звонок будильника был на редкость неприятным. Кирк сунул голову под подушку – спать хотелось невыносимо. Но чьи-то дружеские руки дернули за подушку, а его самого основательно потрясли.
– Вставай, Джим! Опоздаешь!
Со стоном Кирк сел на постели. Его сосед по комнате уже был одет и готов выйти. Перед уходом он сделал доброе дело – разбудил приятеля.
Четыре часа сна – это просто издевательство.
Спустя полчаса, он продолжал считать также. Несмотря на то, что был умыт, побрит, одет и сидел за столом на котором стоял поднос с завтраком. Мозг упорно не хотел просыпаться. Вторая кружка крепчайшего кофе примирила Джима с утром и первой парой по астронавигации. Хотя, высчитывая оптимальный курс по маршруту Вулкан – Земля он начинал думать, что парочка стимулирующих добавок ему бы не помешали. Он представил, что просит нечто подобное у МакКоя и почти наяву услышал ответ: «Размечтался!»
Джим отправил задание на учительский терминал, помассировал руками лицо. Следующее занятие – регилианские боевые искусства, хочешь не хочешь, а взбодришься.
Он шел по коридору на занятия, когда кто-то схватил его за руку и втолкнул в пустой класс.
Джим тут же вырвал руку, отпрыгнул в сторону и принял боевую стойку.
– Танас?
– Слушай… – андорианец развел руками, показывая, что у него мирные намерения. – Я хотел тебе сказать, что я в тебя не стрелял. Понял?
Кирк молчал, пытаясь понять мотивы голубокожего одногруппника.
– Почему меня это должно волновать? – спросил он, наконец.
– Может тебя и не должно. Может это меня волнует. Хочу, чтобы ты знал - это не я тогда в тебя попал. Я целился намного выше. Но ты зря шпионишь за нами.
Понятно, андорианец таки сообразил насчет душевых. Хорошо, что не сразу.
– За кем, за вами? – Джим похлопал ресницами, изображая из себя невинного ягненка.
– Имей в виду, если ты кому-то расскажешь… – продолжил андорианец.
– Что расскажу?
– Сам знаешь что. Так вот – сильно пожалеешь!
Тут дверь открылась и в помещение ввалилась группа кадетов, кинувшихся занимать лучшие места.
Кирк взглянул на них, потом на андорианца, дернул плечом.
– К твоему сведению, про ваш элитный клуб я ничего и никому не рассказывал, – сказал Кирк.
Они вышли из класса и направились в спортзал. Андорианец шел молча, что само по себе уже было удивительным.
А Кирк прикидывал, что знает Танас. В списке получавших генную терапию, чертового андорианца не было, но все кирковские фибры души просто вопили о том, что этот поганец в деле и еще как! По самые кончики голубых антенн. С другой стороны если он имеет в виду произошедшее на мосту и только – то такое вот признание говорит о том, что ему не чуждо понятие совести или даже чести. Ведь, как не крути, если бы не Линн, тот вечер для Джима стал бы последним в жизни. Не с какими-то там условиями «мог бы стать», а именно что стал бы. Свалиться с такой высоты после оглушения фазерным ударом это стопроцентная смерть. Кирк для себя уже решил, что его не хотели убить, скорее речь шла неосторожности, случайном и крайне неудачном попадании. В противном случае следовало бы признать, что в Академии учится психопат-убийца, который ни во что не ставит жизнь своего товарища по учебе.
И если это действительно так – этот человек не должен окончить Академию. Стать офицером. Разве допустимо, чтобы в подчинение такому уроду попали другие люди? Но поскольку психологическое тестирование в Академии было таковым, что личность с психопатическими чертами не имела бы ни одного шанса его пройти – очевидно, что такое предположение нелепо. Значит выстрел в Кирка – случайность.
А если Танас говорит про его визит в клинику… то откуда он мог про это узнать? Знал об этом один-единственный человек… Даже МакКою Джим ничего не рассказал.
Получается как-то не хорошо… Надо с ней поговорить. Наверняка он наворачивает проблемы на ровном месте. Ничего Линн никому не говорила. Зачем? Хорошо сказать – поговорить. Она решит, что он к ней снова подкатывает. Ну и пусть! Все равно он хотел извиниться…
Мысли кружились у Джима в голове, сменяя одна другую, пока он шел в класс, переодевался в спортивную форму, выходил на мат. Спарринг-партнером его опять оказался Танас. Андорианец ухмылялся и потирал руки. Остальные тоже разбились на пары и лейтенант-коммандер Биорта уже поднял руку, чтобы дать сигнал, но вдруг свистнул, отменяя начало поединков.
– Кирк! У тебя, я смотрю, освобождение, по медицинским показаниям… – объявил он во всеуслышание, глядя в учебный терминал. – Запрещена нагрузка на ногу. Вперед к тренажерам!
Кто-то захихикал, Танас деланно захромал. Кирку ничего не оставалось, как проигнорировать шутников и отправиться в соседний зал –заниматься в одиночестве.
Спорить с медицинскими рекомендациями было недопустимо. Надо узнать насколько МакКой назначал ограничение нагрузок, не хватало еще отстать от группы. Вот же черт… Он покачал немного пресс, размял плечи, а потом улегся на мат в углу зала и мгновенно заснул.
– Кадет Кирк!
Рев, что раздался у него под ухом, поднял бы любого, даже со смертного одра.
Кирк вскочил на ноги и увидел перед собой разъяренного преподавателя регилианских боевых искусств.
– На мат, живо, разгильдяй!
– Извините, – пробормотал Кирк, выметаясь в соседний зал. Сорок минут сна и волна адреналина привела его в состояние близкое к идеальному.
– Кадет Линн, покажите вашему товарищу основные приемы, которые мы изучили в первой половине занятий, – прорычал Биорта.
– Что? – Кирк возмущенно взглянул на учителя. Не собирается он драться с девушкой, вот еще! Пары для спарринга всегда подбирали с примерным учетом физических возможностей. – Может быть, лучше Танас мне покажет?
– У вас какие-то претензии к моему выбору? – ласково спросил Биорта.
– Нет, сэр, – ответил Кирк.
– Не бойся, – сказала Линн Джиму. – Я буду бить вполсилы.
Она сделала выпад, метя ему в голову, но Кирк мгновенно присел. Реакция у него всегда была великолепная. Из положения в котором он был сейчас, Джим легко мог достать девушку, но он лишь отскочил в сторону, и отбил следующий выпад в сторону своего плеча. Потом последовало неизвестное Кирку движение, что-то подобное он видел у вулканцев. Резкое смещение корпуса в сторону и замах на удар. Он отшатнулся, вновь не позволяя себя коснуться.
Глаза Линн сощурились.
«Черт, не думает же она, что и впрямь сможет меня уделать?» – мелькнуло у Джима в голове.
– Ноги не использовать, – мрачно сказал Биорта. Реакция Кирка ему понравилась. Он давно присматривался к хамоватому кадету, имеющему обширный опыт уличных драк, и, даже (разумеется про себя), мог признать, что выставляя его против Танаса, который заметно превосходил землянина физической силой, просто не дает парню показать себя как следует. Но это для его же блага! Опыт поражений от более мощного соперника сделает его осторожным, поскольку этот кадет себя переоценивает.
«Впрочем, может быть не так уж и переоценивает, – продолжал размышлять Биорта. – Несмотря на то, что кадет не видел приемов, которые были показаны в начале занятия, он интуитивно уходил от ударов, блокировал наскакивающую на него Линн и даже соизмерял силу ответа. Да, он еще никак джентльмен и не хочет бить даму… Способность контролировать себя в драке – неплохая вещь».
– Эй, – Кирк перехватил руку Линн, шагнул ей за спину, принуждая ее опуститься на мат. – Похоже, я зря хотел извиниться, – прошептал он ей в ухо и позволил вывернуться из его захвата.
Она растерянно взглянула на него и снова попыталась провести новый прием. Шаг в сторону, удар сбоку. Кирк в этот раз, уходя от удара, шагнул ближе к девушке, почти коснулся ее груди.
– Зачем ты все рассказала? – снова спросил он тихо.
– Что рассказала? – прошипела Линн, пытаясь ударить его локтем.
Он вновь отстранился, и оттолкнул ее от себя. Она сумела погасить инерцию движения перекатом, и вскочила на ноги, готовая к продолжению.
– Достаточно, – сказал Биорта.
До конца занятия осталось несколько минут.
– Мисс Линн, спасибо, вам следует уделить внимание скорости ваших движений, – сказал преподаватель, буравя Кирка мрачным взглядом.
Джим понял, что если бы не медицинское предписание, то учитель сам бы не преминул продемонстрировать на нем новые приемы.
Линн вся кипела от возмущения, ведь ей сказали, что она двигается как черепаха! Перед всей группой! Это несправедливо! Она прекрасно запомнила все движения, что были показаны утром, они с Ухурой потренировались, и их даже похвалили, но вот этот чертов Джим… Она не знала, что ее бывший друг обладает такой скоростью движений. Наблюдая за его схватками с Танасом, Линн казалось, что раньше Кирку не удавалось так ловко уходить от ударов.
– Линн! Моника!
Нет, это невыносимо! Мало того, что из-за него ее выставили перед всеми неуклюжей развалиной, так он теперь еще и собирается повеселиться за ее счет! Она резко развернулась, так, что бежавший за ней Джим налетел на нее.
– Что тебе еще надо? – зло спросила она.
– Что за таблетки вы пьете? – выпалил он тут же вопрос, даже не удосужившись проверить слышит их кто-нибудь или нет. – Значит, ты наврала мне? И все продолжается? Линн?
– Не твое дело! – ответила она, почему-то сразу успокаиваясь. Слишком сильной была тревога в глазах Джима. Тревога за нее. Чтобы там не было, но Джеймс Ти Кирк несколько дней назад был ей так дорог… что она рискнула ради него самой жизнью. Дорог, да… но не дороже ее будущего в Звездном Флоте! По крайней мере, так она решила для себя.
– Моника, – продолжил Джим, понизив голос. – Это не шутки. Неужели ты не понимаешь, что все откроется… и тогда… Вот тогда точно все закончится. Я хочу, чтобы у тебя был шанс соскочить с этого, никто не узнал бы, но сейчас…
– Что сейчас? Пойдешь и доложишь?
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Но это откроется рано или поздно. Иначе не бывает.
– Бывает! Восемнадцать человек спокойно окончили Академию и работают на отличных должностях. Несмотря на. И откуда ты знаешь про таблетки?
– Это мое дело, – ответил Джим. – Скажу только, что вы не слишком-то беспокоитесь о том, чтобы не попасться.
– Я думала, что ты честен со мной.
– Я тоже так думал. Ты сказала, что все в прошлом, а я узнаю, что вы принимаете какую-то дрянь, и что более важно – запасы вашей дряни кончаются. Я никому не рассказывал про вас, но ты растрепала своим дружкам про меня. Зачем?
– Я не желаю оправдываться в том, что я де
www.fanfics.su/convert.php?f=files/Na%20grani.d...
осталось какое-то чувство незавершенности. Захотелось написать небольшое продолжение, вот я его и написала.
Хотелось сделать финал как-то более справедливым что ли. В фанфике Джим Кирк узнает кто его настоящий друг, на кого можно положиться, а кто оказывается не совсем порядочным товарищем. Но чтобы это узнать ему придется подойти к самой грани, отделяющей жизнь от смерти.
На грани-2
Автор: SilverWind
Фэндом: Звездный путь. Перезагрузка
Основные персонажи: Джеймс Т. Кирк, Спок, Леонард МакКой (Боунс)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Фантастика, Психология
Размер: Миди
– Эй, постой! Линн! – МакКой догнал девушку и схватил за плечо. – Да, стой же!
Хороша, без сомнения она была хороша, разгоряченное после тренировки загорелое лицо, темные волосы небрежно рассыпаны по плечам.
– Вы что-то хотели, МакКой? – спросила она спокойно и чуть отстранилась от его прикосновения.
– Да, черт побери, еще как! Ты не знаешь, что такое сделал Джим?
– В каком смысле? – в ее тоне МакКою послышалось легкое опасение. Он задумался на миг о его причине, но не стал вникать.
– В самом прямом. Все обвинения с меня были сняты, и я хотел бы знать кто тому причиной.
читать дальше– Разве вам предъявляли обвинения?
– Нет, но… черт, не будь занудой, ну ты поняла о чем я, верно? Короче говоря от меня отстали, да еще и извинились, чего я не ждал, судя по всему тут не особо церемонятся…
– Странно, что вы так думаете об организации, в которой собрались служить.
Тон голоса Линн теперь сложно было игнорировать. Холодность и отчуждение.
– Вот как… – протянул МакКой, но не отступил от своего намерения. – Так ты знаешь или нет, чем занимался твой приятель весь вчерашний вечер, да и ночь вдобавок?
– Может быть, вы лучше его самого спросите? – спросила Линн.
– Может быть, я уже пробовал это делать?
– В таком случае, не думаю, что данный разговор уместен.
– Это почему это? – спросил МакКой. – А… подожди-ка, вы, что поссорились?
– Мне кажется, что это совершенно не ваше дело. Если у вас все, то я пошла на ксенолингвистику.
– Значит, не знаешь… – сказал МакКой ей в спину. – Жаль.
Если так и есть, если Джим и Линн расстались, конечно, она не захочет говорить о том как ее бывший бойфренд проводит ночи… А с чего бы это им расставаться? Они, насколько было известно МакКою, неплохо ладили и дело близилось к более чем дружеским отношениям, и вдруг такой поворот. Джима он знал не слишком хорошо, но у него создалось впечатление, что его приятель обладает довольно легким характером и не стал бы дуться из-за какой-нибудь ерунды, да и не ерунды тоже, скорее это красотка решила, что Кирк ей не подходит, отсюда и холодность, на грани враждебности, и… о, а может быть Джим собирался провести вечер с ней, но проигнорировал встречу и отправился выручать его… знать бы еще как… Тогда, хм, тогда надо их как-то помирить, сказать, что Джим вчера ночью попал в заварушку, которая к Линн уж точно отношения не имеет, и если дело в этом…
– Линн! – снова заорал МакКой, устремляясь за девушкой. Кажется где-то впереди мелькнули темные волосы… Он ускорил шаги, надеясь нагнать девушку и вдруг остановился как вкопанный.
На одной из аллей, расходящихся от центрального фонтана, он увидел Линн рядом с высоким, черноволосым кадетом, кажется это был кто-то из последнего курса. Потом он вспомнил его фамилию – Крайтон. Линн стояла перед ним что-то говорила. Слов было не разобрать, но язык тела был очевиден. Она в чем-то оправдывалась. МакКой сделал вид, что происходящее ничуть его не заботит и направился вдоль аллеи. Поравнявшись с парочкой он услышал слова Линн: «Он ничего не расскажет», которые ему мало что пояснили. Кого она имеет в виду? Джима? Его, МакКоя? Что все это значит?
Да, хороший совет, спросить у самого Джима. Можно подумать, что он не спрашивал.
«Ничего не сделал, не за что благодарить…» – ответил его друг.
Ну-ну… расскажи это кому другому, – подумал тогда МакКой.
А не тому, кого будят звонком коммуникатора и задыхающимся голосом просят транспортировать в медицинский отдел Академии для оказания экстренной помощи.
МакКой за три минуты умудрился натянуть на себя форму, добежать до неотложки и растолкать сладко спящего дежурного врача Бредли. Штатного врача, между прочим, который с плохо скрываемым недовольством уставился на взъерошенного кадета.
– Экстренный случай, говорите…эээ кадет МакКой? А вы уверены, что это не очередной самовольщик, решивший таким образом прошмыгнуть через пост? Знаете, сколько таких умников я видел?
Бредли бурчал, но его руки делали нужное дело, искали и калибровали сигнал, включали аппаратуру транспортации и вскоре золотые искры вспыхнули, сплелись в спиральный вихрь и исчезли, оставив на платформе Джима Кирка. Тот стоял, опираясь только на одну ногу, вторая же была чуть поджата. Лицо бледное, все в испарине. Синие джинсы испачканы травой и землей.
Он не походил на жертву несчастного случая, а скорее на человека, совершившего что-то такое, о чем говорить не хочется. Он что? Уползал с места… хм, ну не преступления же? Это ж надо было так извозиться!
Но ногу Джим действительно повредил, потому что при попытке сойти с платформы вскрикнул и упал бы, если бы МакКой не подхватил друга.
– Так, так, так… Чем это вы интересно занимаетесь по ночам в городе, кадет Кирк? – спросил дежурный, подходя ближе.
– Я… – взгляд Джима заметался, он не был готов выдать убедительную ложь и МакКой поспешил ему на помощь.
– Может быть, мы для начала окажем пострадавшему первую помощь? – сказал он, увлекая Джим в сторону диагностической кровати.
Дежурный врач хмыкнул, но ничего не сказал. По крайней мере, этот кадет действительно имел повреждение, поэтому просьба об экстренной транспортации не была ложью, а с остальным пусть занимается куратор группы.
– Вам помочь, доктор МакКой? – спросил Бредли.
– Думаю, что вполне справлюсь сам, – ответил МакКой. Он уже разрезал штанину джинсов. – Перелом если и есть, то закрытый, лечение не займет много времени.
Бредли понаблюдал за действиями МакКоя, убедился, что тот знает свое дело и отправился досыпать.
Общее сканирование показало не только перелом, но и сильное истощение организма. Пара дней для Джима Кирка определенно выдались напряженными, – понял МакКой.
После того, как вполне довольный жизнью и уровнем медицинского обслуживания в Академии Звездного Флота, Джеймс Тиберий Кирк ушел из неотложки, МакКой открыл медицинский файл Кирка. «С чего бы он так беспокоился насчет записей о переломе, – подумал Леонард, – если у него уже зафиксирован… один, два… да… у мальчишки было веселое детство. С таким темпераментом и упрямством, безудержной бравадой и изрядной наглостью… Не удивитенльно».
МакКой закрыл файл, не желая вникать подробней, ему не хотелось читать о своем друге больше, чем было необходимо. Это было схоже с непрошеным вторжением в личную жизнь. Может быть потом, когда он или сам посчитает возможным что-то рассказать ему, или информация потребуется по сугубо медицинским причинам, а никак не из праздного любопытства.
МакКой взглянул на падд. Практическое занятие по сравнительной анатомии через семь минут. «Ладно, решил про себя Леонард, – зайду вечером к нему в комнату и вытащу правду. Некогда тут стоять и предаваться воспоминаниям».
Но вечером, после занятий Кирка в комнате не обнаружилось.
– Ну и где он? – спросил МакКой соседа Джима по комнате. Парнишка оторвался от падда и взглянул на Леонарда непонимающе.
– Твой сосед, Джим? Где он? – снова спросил МакКой.
Если под вечер, вот такие молодые пацаны, не способны ответить на простой вопрос, нагрузка в Академии запредельная. Помниться в бытность его студентом-медиком, вечером они были способны еще на много подвигов.
– В библиотеке, – ответил кадет и вновь уткнулся в падд.
– Эй, ложись и спи. Как врач тебе говорю, – сказал МакКой.
– Ага, щас, а кто будет учить строение варп ядра? Ты что ли?
МакКой хохотнул и закрыл дверь. Смех смехом, но не дай бог попасть на корабль, где инженером будет вот такой инженер, учивший, что там в ядре происходит в состоянии полусна. Впрочем, обучение во сне вещь не такая уж и плохая, жаль не особо распространенная на практике, хотя… Мысли МакКоя потекли в интересном направлении, но он отогнал их волевым усилием. Вряд ли эта тема подходит для итоговой работы по сравнительной анатомии, которой он сейчас занимался.
– Вот ты где! – воскликнул МакКой, найдя Кирка действительно в библиотеке в окружении парочки паддов и стопки книг.
МакКой сдвинул его учебники и уселся на столе.
– Чего тебе? – пробурчал Кирк, не собираясь отрываться от своего занятия.
– Ну для начала я хотел проверить как твоя нога. Знаешь, у врачей есть такая дураная привычка приглядывать за своими пациентами.
– Я не твой пациент…
– Ты мой друг, парень, – прервал его МакКой. – Помнишь еще?
Кирк взглянул на приятеля и отвел глаза. Нет, кончено, он мог бы рассказать Леонарду про свои приключения, но… тогда придется рассказывать и то, что он поклялся никогда и никому не сообщать. Хотя, если не называть имен…
– Линн, – сказал МакКой.
– Что Линн? – переспросил Кирк, готовясь все отрицать, что бы там МакКой не выведал насчет ее генных улучшений.
– Почему я узнаю, что вы расстались последним?
– Ты хотел, чтобы я тебе прислал сообщение на падд?
– Не дури, давай рассказывай, какая муха вас покусала? Или это был регелианский дождевой червь?
– А, ты про это, – пробормотал Кирк. Да ладно… ничего такого и не было… – Джим перевел взгляд в окно, потом вздохнул. – Она решила, что мы не подходим друг к другу. Как-то так. Ну, в общем-то наверное она права. Это становилось лишним, что ли… не сейчас.
– А что у нее за дела с высоким таким чернявым старшекурсником, как бишь его… Крайтон?
– Какие дела? – мигом вскинулся Кирк. Меланхоличная грусть, если за нее МакКой не принял усталость, исчезла из голубых глаз его приятеля как по волшебству, плечи расправились, а брови сдвинулись.
– Вот значит как, – покивал головой МакКой, – лишним, значит, не подходим, – передразнил Джима МакКой. Потом встал со стола. – Если тебе наставили рога, и ты собрался кое-кому начистить рыло, то имей в виду, что я в деле.
– Нет уж спасибо! – буркнул Кирк и вновь уткнулся в книги.
– Эй! Кончай валять дурака. Я знаю, что ты будешь сейчас делать. Сказать? Дождешься, пока я уйду, и побежишь разбираться с этим старшекурсником. А я потом буду залечивать твои синяки и шишки.
– Почему это мои? – спросил Кирк, насупясь. Ему не понравилось, что МакКой с такой легкостью прочитал все его намерения.
– Потому, что твои, – уверенно ответил МакКой. – Вставай-ка, пойдем и проверим, что там у них за дела.
Однако, для того, чтобы начистить кое-кому рыло, надо сначала найти это самое рыло. С поиском были проблемы. Ни в рекреационных залах, ни в учебных корпусах, ни Крайтона, ни Линн не обнаружилось. Так что вся их беготня по кампусу ни к чему не привела. Им не удалось найти и никого из списка кадетов, чьи имена Кирк стер из памяти докторского компьютера. Правда про то, что они не нашли никого из списка – знал лишь Кирк, который, несмотря на то, что был признателен другу за его готовность помочь разобраться с Крайтоном, решил не посвящать приятеля в свои ночные похождения.
– Все, авес, – сказал, наконец, МакКой. – Завтра шесть пар, иди спать. Я с ног валюсь.
Кирк кивнул, соглашаясь. Была у него мысль, несмотря на первый час ночи, сбегать до моста Золотые ворота и проверить не собралась ли именно там вся эта генномодифицированная компания, но он и впрямь сильно устал. Можно еще было проверить комнату Линн. На это раза три намекал МакКой. Может быть, они зря шныряют по кампусу, когда проще всего прийти и проверить самое очевидное место, но его останавливала мысль о том, что можно нарваться на презрительную отповедь или насмешки.
Да и о чем с ней говорить? Линн разговаривала с Крайтоном? И что? Сам он этого не видел, о чем говорили не ясно, да и потом, почему бы ей не поговорить с Крайтоном?
Он вошел в свою комнату и обнаружил, что его сосед спит сидя. Лицо бледное, губы бормочут какую-то чушь насчет плазменных инжекторов и регулирования потока частиц антиматерии.
Джим потянул парнишку за плечо, заставляя лечь, накрыл одеялом.
Безумно хотелось сделать тоже самое – принять душ, зарыться лицом в подушку и проспать часов так двадцать.
Но, несмотря на усталость, у него было ощущение, что так легко ему не заснуть. Что же все-таки происходит здесь? Почему Линн повела себя с ним так? Может быть… может быть ее заставили? Джиму казалось, что им было хорошо вместе. Чем он мог ее не устраивать? Сколько он себя помнил, еще ни одна девушка не отказалась с ним встречаться, совсем даже напротив. А Ухура? Ну, он ей и не предлагал встречаться. Ну ладно, почти ни одна… – поправился мысленно Кирк в припадке честности. Мог ли он так сильно ошибаться в характере Линн, мотивах ее поведения? Она казалась искренней, когда говорила о своих страхах и опасениях, о пропавшем деде, его дневнике… Джим вздохнул. Наверное, он и впрямь не понял ее. Для его сознания мысль о том, что можно изводить себя вот так, какими-то нелепыми опасениями по поводу собственного совершенства или несовершенства, была чуждой. Всякий сомневается… но зачем же придавать этому такое значение?
Тут ему пришла в голову мысль, что очевидно он делает ошибку, судя о других людях по своей мерке, собственному опыту, ведь для кого-то другого все может быть иначе. Он не мог не видеть и не понимать, что то, что далось ему на счет раз, а именно зачисление в Академию, для части кадетов стало результатом предельного напряжения сил, а для тех, кто сюда не попал – недостижимой мечтой.
«Как все странно, – подумал Джим. – Наверное я был не прав, требуя от Линн, чтобы она приняла мою точку зрения. Если для нее это так важно…»
Джим вышел в коридор – пусть его ждет холодная отповедь или насмешки – он должен извиниться.
Коридоры жилого корпуса Академии были непривычно пусты. Где вся эта толпа галдящих, толкающихся кадетов? Дрыхнет без задних ног! Отбой был два часа назад. Кирк вдруг остановился. Что он скажет Линн, заявившись вот так, посреди ночи? Если дверь у нее закрыта, а она, разумеется, закрыта, то ему придется стучать, привлекая к себе не нужное внимание, если же нет – Линн наверняка спит и вряд ли обрадуется его визиту, пусть даже он и придет с извинениями.
Джим понял, что он чуть очередной раз не свалял дурака. «Я слишком поспешно действую, – понял он. – Не просчитываю последствия». Он развернулся и пошел обратно к своей комнате. Внезапно до его слуха донеслись тихие голоса. Кирк добрался до центрального коридора, держась ближе к стене, чтобы не выдать себя тенью на светлом полу.
– И осталось на три дня, – услышал он.
– Мы должны поделить…
– Кому нужнее…
Какое-то бормотание. И голос Танаса:
– Уступлю свою долю…
Кирк больше не мог терпеть и выглянул из-за угла.
В середине соседнего коридора стояли четыре человека. Крайтон, Танас, Нортон – этот точно из списка. Лица четвертого Кирк не видел.
– Урод, рассыпал! – крикнул кто-то.
Кирк убрал голову, потом снова выглянул. Двое ползали на коленях коридора, выискивая что-то.
О чем они там шептались? Выглядело все это так, будто бы компания делила какие-то дефицитные препараты.
Послышалась ругань, невнятные возгласы, смех, потом шаги.
Так, сейчас его застукают на месте преступления – а именно за шпионажем. И эти четверо вломят ему так, что…
Кирк оглянулся, заметил дверь душевой и нырнул туда одним прыжком.
Кто-то прошел мимо. Потом остановился.
Кирк включил воду в умывальнике и сунул голову под кран.
Дверь душевой открылась.
Кирк обернулся, зевая изо всех сил.
На пороге стоял Танас.
– Что ты тут делаешь? – спросил андорианец.
– А что не видно? Рожу мою!
– Ты следил…
– Что? За кем? За тобой? Кому ты нужен, рогатое убожество!
Андорианец пропустил оскорбление мимо ушей, шаря глазами по лицу Джима.
Тот вытерся рукавом и снова зевнул.
– Твою мать. Все, сейчас засну. Думал, смогу освежиться…
– Ты что учишься, что ли по ночам? Уже час!
– Тебя не спросил. Отвали с дороги!
Джим направился к выходу и Танас отступил. Что лучше любого доказательства убедило Кирка в том, что андорианская совесть далека от чистоты андорианского же снега.
Джим вышел в коридор, потянулся, еще больше демонстративно, чем зевал и поплелся по направлению своей каюты, надеясь на то, что андорианцу не придет в голову задать вопрос, почему он пошел «освежиться» не в ближайшую душевую.
Звонок будильника был на редкость неприятным. Кирк сунул голову под подушку – спать хотелось невыносимо. Но чьи-то дружеские руки дернули за подушку, а его самого основательно потрясли.
– Вставай, Джим! Опоздаешь!
Со стоном Кирк сел на постели. Его сосед по комнате уже был одет и готов выйти. Перед уходом он сделал доброе дело – разбудил приятеля.
Четыре часа сна – это просто издевательство.
Спустя полчаса, он продолжал считать также. Несмотря на то, что был умыт, побрит, одет и сидел за столом на котором стоял поднос с завтраком. Мозг упорно не хотел просыпаться. Вторая кружка крепчайшего кофе примирила Джима с утром и первой парой по астронавигации. Хотя, высчитывая оптимальный курс по маршруту Вулкан – Земля он начинал думать, что парочка стимулирующих добавок ему бы не помешали. Он представил, что просит нечто подобное у МакКоя и почти наяву услышал ответ: «Размечтался!»
Джим отправил задание на учительский терминал, помассировал руками лицо. Следующее занятие – регилианские боевые искусства, хочешь не хочешь, а взбодришься.
Он шел по коридору на занятия, когда кто-то схватил его за руку и втолкнул в пустой класс.
Джим тут же вырвал руку, отпрыгнул в сторону и принял боевую стойку.
– Танас?
– Слушай… – андорианец развел руками, показывая, что у него мирные намерения. – Я хотел тебе сказать, что я в тебя не стрелял. Понял?
Кирк молчал, пытаясь понять мотивы голубокожего одногруппника.
– Почему меня это должно волновать? – спросил он, наконец.
– Может тебя и не должно. Может это меня волнует. Хочу, чтобы ты знал - это не я тогда в тебя попал. Я целился намного выше. Но ты зря шпионишь за нами.
Понятно, андорианец таки сообразил насчет душевых. Хорошо, что не сразу.
– За кем, за вами? – Джим похлопал ресницами, изображая из себя невинного ягненка.
– Имей в виду, если ты кому-то расскажешь… – продолжил андорианец.
– Что расскажу?
– Сам знаешь что. Так вот – сильно пожалеешь!
Тут дверь открылась и в помещение ввалилась группа кадетов, кинувшихся занимать лучшие места.
Кирк взглянул на них, потом на андорианца, дернул плечом.
– К твоему сведению, про ваш элитный клуб я ничего и никому не рассказывал, – сказал Кирк.
Они вышли из класса и направились в спортзал. Андорианец шел молча, что само по себе уже было удивительным.
А Кирк прикидывал, что знает Танас. В списке получавших генную терапию, чертового андорианца не было, но все кирковские фибры души просто вопили о том, что этот поганец в деле и еще как! По самые кончики голубых антенн. С другой стороны если он имеет в виду произошедшее на мосту и только – то такое вот признание говорит о том, что ему не чуждо понятие совести или даже чести. Ведь, как не крути, если бы не Линн, тот вечер для Джима стал бы последним в жизни. Не с какими-то там условиями «мог бы стать», а именно что стал бы. Свалиться с такой высоты после оглушения фазерным ударом это стопроцентная смерть. Кирк для себя уже решил, что его не хотели убить, скорее речь шла неосторожности, случайном и крайне неудачном попадании. В противном случае следовало бы признать, что в Академии учится психопат-убийца, который ни во что не ставит жизнь своего товарища по учебе.
И если это действительно так – этот человек не должен окончить Академию. Стать офицером. Разве допустимо, чтобы в подчинение такому уроду попали другие люди? Но поскольку психологическое тестирование в Академии было таковым, что личность с психопатическими чертами не имела бы ни одного шанса его пройти – очевидно, что такое предположение нелепо. Значит выстрел в Кирка – случайность.
А если Танас говорит про его визит в клинику… то откуда он мог про это узнать? Знал об этом один-единственный человек… Даже МакКою Джим ничего не рассказал.
Получается как-то не хорошо… Надо с ней поговорить. Наверняка он наворачивает проблемы на ровном месте. Ничего Линн никому не говорила. Зачем? Хорошо сказать – поговорить. Она решит, что он к ней снова подкатывает. Ну и пусть! Все равно он хотел извиниться…
Мысли кружились у Джима в голове, сменяя одна другую, пока он шел в класс, переодевался в спортивную форму, выходил на мат. Спарринг-партнером его опять оказался Танас. Андорианец ухмылялся и потирал руки. Остальные тоже разбились на пары и лейтенант-коммандер Биорта уже поднял руку, чтобы дать сигнал, но вдруг свистнул, отменяя начало поединков.
– Кирк! У тебя, я смотрю, освобождение, по медицинским показаниям… – объявил он во всеуслышание, глядя в учебный терминал. – Запрещена нагрузка на ногу. Вперед к тренажерам!
Кто-то захихикал, Танас деланно захромал. Кирку ничего не оставалось, как проигнорировать шутников и отправиться в соседний зал –заниматься в одиночестве.
Спорить с медицинскими рекомендациями было недопустимо. Надо узнать насколько МакКой назначал ограничение нагрузок, не хватало еще отстать от группы. Вот же черт… Он покачал немного пресс, размял плечи, а потом улегся на мат в углу зала и мгновенно заснул.
– Кадет Кирк!
Рев, что раздался у него под ухом, поднял бы любого, даже со смертного одра.
Кирк вскочил на ноги и увидел перед собой разъяренного преподавателя регилианских боевых искусств.
– На мат, живо, разгильдяй!
– Извините, – пробормотал Кирк, выметаясь в соседний зал. Сорок минут сна и волна адреналина привела его в состояние близкое к идеальному.
– Кадет Линн, покажите вашему товарищу основные приемы, которые мы изучили в первой половине занятий, – прорычал Биорта.
– Что? – Кирк возмущенно взглянул на учителя. Не собирается он драться с девушкой, вот еще! Пары для спарринга всегда подбирали с примерным учетом физических возможностей. – Может быть, лучше Танас мне покажет?
– У вас какие-то претензии к моему выбору? – ласково спросил Биорта.
– Нет, сэр, – ответил Кирк.
– Не бойся, – сказала Линн Джиму. – Я буду бить вполсилы.
Она сделала выпад, метя ему в голову, но Кирк мгновенно присел. Реакция у него всегда была великолепная. Из положения в котором он был сейчас, Джим легко мог достать девушку, но он лишь отскочил в сторону, и отбил следующий выпад в сторону своего плеча. Потом последовало неизвестное Кирку движение, что-то подобное он видел у вулканцев. Резкое смещение корпуса в сторону и замах на удар. Он отшатнулся, вновь не позволяя себя коснуться.
Глаза Линн сощурились.
«Черт, не думает же она, что и впрямь сможет меня уделать?» – мелькнуло у Джима в голове.
– Ноги не использовать, – мрачно сказал Биорта. Реакция Кирка ему понравилась. Он давно присматривался к хамоватому кадету, имеющему обширный опыт уличных драк, и, даже (разумеется про себя), мог признать, что выставляя его против Танаса, который заметно превосходил землянина физической силой, просто не дает парню показать себя как следует. Но это для его же блага! Опыт поражений от более мощного соперника сделает его осторожным, поскольку этот кадет себя переоценивает.
«Впрочем, может быть не так уж и переоценивает, – продолжал размышлять Биорта. – Несмотря на то, что кадет не видел приемов, которые были показаны в начале занятия, он интуитивно уходил от ударов, блокировал наскакивающую на него Линн и даже соизмерял силу ответа. Да, он еще никак джентльмен и не хочет бить даму… Способность контролировать себя в драке – неплохая вещь».
– Эй, – Кирк перехватил руку Линн, шагнул ей за спину, принуждая ее опуститься на мат. – Похоже, я зря хотел извиниться, – прошептал он ей в ухо и позволил вывернуться из его захвата.
Она растерянно взглянула на него и снова попыталась провести новый прием. Шаг в сторону, удар сбоку. Кирк в этот раз, уходя от удара, шагнул ближе к девушке, почти коснулся ее груди.
– Зачем ты все рассказала? – снова спросил он тихо.
– Что рассказала? – прошипела Линн, пытаясь ударить его локтем.
Он вновь отстранился, и оттолкнул ее от себя. Она сумела погасить инерцию движения перекатом, и вскочила на ноги, готовая к продолжению.
– Достаточно, – сказал Биорта.
До конца занятия осталось несколько минут.
– Мисс Линн, спасибо, вам следует уделить внимание скорости ваших движений, – сказал преподаватель, буравя Кирка мрачным взглядом.
Джим понял, что если бы не медицинское предписание, то учитель сам бы не преминул продемонстрировать на нем новые приемы.
Линн вся кипела от возмущения, ведь ей сказали, что она двигается как черепаха! Перед всей группой! Это несправедливо! Она прекрасно запомнила все движения, что были показаны утром, они с Ухурой потренировались, и их даже похвалили, но вот этот чертов Джим… Она не знала, что ее бывший друг обладает такой скоростью движений. Наблюдая за его схватками с Танасом, Линн казалось, что раньше Кирку не удавалось так ловко уходить от ударов.
– Линн! Моника!
Нет, это невыносимо! Мало того, что из-за него ее выставили перед всеми неуклюжей развалиной, так он теперь еще и собирается повеселиться за ее счет! Она резко развернулась, так, что бежавший за ней Джим налетел на нее.
– Что тебе еще надо? – зло спросила она.
– Что за таблетки вы пьете? – выпалил он тут же вопрос, даже не удосужившись проверить слышит их кто-нибудь или нет. – Значит, ты наврала мне? И все продолжается? Линн?
– Не твое дело! – ответила она, почему-то сразу успокаиваясь. Слишком сильной была тревога в глазах Джима. Тревога за нее. Чтобы там не было, но Джеймс Ти Кирк несколько дней назад был ей так дорог… что она рискнула ради него самой жизнью. Дорог, да… но не дороже ее будущего в Звездном Флоте! По крайней мере, так она решила для себя.
– Моника, – продолжил Джим, понизив голос. – Это не шутки. Неужели ты не понимаешь, что все откроется… и тогда… Вот тогда точно все закончится. Я хочу, чтобы у тебя был шанс соскочить с этого, никто не узнал бы, но сейчас…
– Что сейчас? Пойдешь и доложишь?
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Но это откроется рано или поздно. Иначе не бывает.
– Бывает! Восемнадцать человек спокойно окончили Академию и работают на отличных должностях. Несмотря на. И откуда ты знаешь про таблетки?
– Это мое дело, – ответил Джим. – Скажу только, что вы не слишком-то беспокоитесь о том, чтобы не попасться.
– Я думала, что ты честен со мной.
– Я тоже так думал. Ты сказала, что все в прошлом, а я узнаю, что вы принимаете какую-то дрянь, и что более важно – запасы вашей дряни кончаются. Я никому не рассказывал про вас, но ты растрепала своим дружкам про меня. Зачем?
– Я не желаю оправдываться в том, что я делаю. Ни перед кем! И уж перед тобой-то точно!
– Но почему? Что я тебе сделал такого? – спросил Джим.
Его вопрос прозвучал мягко, даже как-то недоуменно. И снова гнев Линн исчез так же быстро, как появился. Она поняла, что у нее нет ответа. По крайней мере такого, который она могла бы ему дать. Но если копнуть поглубже… Зависть? Неужели это она? Она завидует идеальному здоровью, сильному телу, быстрой реакции… обычного человека? Почему то, что ей давалось с трудом, у этого парня выходит почти играючи? Тогда, в гонке на выживание, когда и он, и она были измотана до предела, они вместе добрались до финиша – но она с помощью генной инженерии, а он… просто так… Линн вспомнила, что в группе лидеров была и Ухура, которая не входила в их круг посвященных. Но это – несправедливо! Всю жизнь она слышит слова о равных возможностях, о том, что открыты все дороги, но на деле все упирается в физическую силу и выносливость… то, что определяет случайная комбинация генов. Какая нелепость!
Кирк смотрел на ее лицо, пытаясь понять, о чем она думает, и видел, как тень недовольства кривит уголки ее губ.
– Джим… я не могу объяснить. Ты не поймешь.
– Чего я не пойму? Черт! Вместо того, чтобы угрожать, вы могли бы просто сказать спасибо!
– За что?
– За то, что я спас ваши генномодифицированные задницы от немедленной расправы. И дал вам шанс замять все это, а вы…
– Да кто ты такой? – взвилась Линн. – Чтобы судить нас? Ты никто, смазливая мордашка и мускулы! Ты не понимаешь! Я пошла на все, чтобы быть выше, таких как ты, которым все далось само, чтобы быть выше всех!
– Выше? – переспросил Джим, усмехаясь. – Уже выше? Не лучше? Именно выше? Значит это правда, что суперспособности порождают суперамбиции?! Знаешь что? Вы можете искупаться в своих таблетках и перекроить себе все тело, но в конечном итоге не это главное! Без всяких твоих улучшение я сделаю твоего Крайтона и всех прочих, если еще раз кто-то полезет ко мне с угрозами! Ясно тебе? Ваши улучшения мне не нужны! А по твоим приятелям тюряга плачет!
Он оставил Линн и пошел по коридору. Девушка несколько секунд смотрела ему в спину.
Суперамбиции?
Супер… Она и думала о них как о «суперах». Так, несерьезно конечно.
Вот значит, какого он мнения… История про евгенические войны изучалась во всех школах Земли. Забыть историю – значит обречь себя на ее повторение, эту истину им повторяли не один раз. И если в начальной школе излагались лишь факты, то в старших классах подробно разбирались ложные тропинки, заводившие человечества то в тупик расовых дискриминаций, то национализма, то социального дарвинизма, то евгенического перфекционизма.
Она знала за собой склонность к этому самому перфекционизму – быть лучше других, сделать все по максимуму. Именно он заставил ее пересдать экзамены в Академию, чтобы набрать еще больше баллов, хотя она и с первого раза получила проходные отметки. Что же в этом плохого? Что плохого в том, чтобы быть лучше других? И генная терапия служила только этой цели – стать лучше… Джим кинул ей в лицо обвинение в том, что она хочет быть не лучше других, а выше… нет, она сама сказала так… а он уцепился… но неужели это так и есть? И что с того? Что плохого в этом? Быть лучше это разве не значит быть выше? Софистика, вот что это такое! Она правильно сделала, что порвала с ним, все равно он не понимает ее мотивов и того, чего она хочет добиться в жизни…
«Что же ты хочешь? – прозвучал в ее голове голос Джима. – Быть лучше? Но зачем?»
Зачем?
Действительно… зачем ей это? Никогда не ошибаться? Быть сильнее, умнее, выносливее? Для чего все это?
Линн потрясла головой.
Некогда тут предаваться философским измышлениям, когда нужно бежать на следующую лекцию. Может быть, вечером она задаст эти вопросы себе. Еще раз. Если осмелится.
Серые стены. Белый потолок. Белье светлых тонов.
Наверное, это должно успокаивать? На самом деле это бесило.
– Ну, и как мы сегодня себя чувствуем?
Андрос вздохнула.
Простой вопрос, не так ли? И так просто на него ответить.
Но, если скажешь, что плохо – начнется череда тестов и лекарств, скажешь, что хорошо – тебя выпишут и… спишут на берег. Выгонят из Академии с волчьим билетом, короче говоря – конец всем надеждам и мечтам.
Пока она в медицинском отделе – она вроде бы и кадет… еще несколько дней, но потом… Потом – все.
Надо что-то отвечать. Этот молодой темноволосой врач слишком пристально смотрит на нее. Что само по себе удивительно. Обычно врачи смотрят куда угодно, только не на пациента, столько всего вокруг, куда можно смотреть – медицинский трикодер, куча сканеров, не говоря уже о панелях био-кроватей. А этот уставился на нее. И, похоже, действительно вознамерился получить ответ.
– Да так, – протянула Андрос. – Вроде ничего.
– Вроде ничего, – повторил врач и взял в руки сканер.
Ну вот, теперь ясно будет, что не просто вроде ничего, а очень даже ничего.
Она отлично себя чувствовала, настроение же не в счет, верно?
– Угумс… хм… что хочешь полежать здесь еще или готова к выписке? – спросил врач.
«МакКой его зовут, – вспомнила девушка. – Да, он это говорил, и говорил, что именно он оказывал ей первую помощь. Зрелище должно быть было еще-то… брр…»
Хорошо, что она почти ничего не помнила про приступ. Кажется рядом с ней тогда была Ухура, они разговаривали, а потом… потом все и случилось.
Карен опустила глаза. Губы ее задрожали, а по щекам потекли слезы.
Она не хотела плакать… они сами. Сейчас он скажет что-то типа «имей мужество ответить за свои действия» или «а ты думала, что никто не узнает?»… ну, то, что обычно говорил ей отец. Как это она все объяснит ему? И маме? Ведь они твердили, что ей не справиться с программой, что зря она нацелилась на Звездный Флот… ну, что сказать? Они были правы. Зря нацелилась и не справилась.
Теплая рука мужчины сжала ее плечо.
– Мне жаль, – сказал врач.
«Мне тоже», – хотелось сказать ей в ответ, но она лишь утерла слезы и попыталась взять себя в руки. Пусть кадета из нее не вышло, но она должна показать, что все же не совсем тряпка.
– Я слышал, что еще ничего не решено, – сказал МакКой. – Если ты скажешь, что поняла ошибку и все такое – может быть тебя оставят. В свете того, что тут раскрылось. Тем более, изменения твоего организма обратимы. Практически ты уже пришла в норму.
Андрос обняла себя руками.
Тут от нее ничего не зависело. Адвокат посоветовал ей не отвечать на вопросы, используя закон, разрешающий не свидетельствовать против себя самого. Капитан Вард в ответ на это велела перечитать Устав.
– Могу оставить тебя здесь еще на пару дней, – сказал МакКой.
Девушка неопределенно улыбнулась.
– Впрочем, возможно и дольше, ты демонстрируешь явные признаки клинической депрессии, – продолжил МакКой. – Не так ли?
Андрос вместо ответа улеглась на кровати и отвернулась к стене.
Может быть, врач прав и у нее психическое заболевание? Именно из-за него она сделала то, что сделала?
«Вот же ты, дрянь! – накатила волна ненависти к себе. – Хочешь скрыться от того, что сделала в больничной койке? А вот интересно, – продолжила размышлять девушка, – рисуя пальцем узоры на стене, смогла бы она учиться в Академии без этих изменений? Все говорили, что первые месяцы самые трудные, она и хотела, чтобы ей помогли на первом этапе… Гонку на выживание она не прошла… и это так ее напугало, что… а дальше, возможно она бы сама отказалась от лекарств. Но какой теперь смысл гадать теперь о том, что могло бы быть или не могло? Совершенно никакого.»
Она перечитала Устав, особенно раздел насчет этики, что член Звездного Флота должен быть правдив, способствовать раскрытию преступлений и все такое… и если она откажется отвечать, ссылаясь на закон для гражданских – она тут же и станет этим самым гражданским лицом. Как нечего делать. Просто и элегантно.
Огни моста сияли также, какпротянул МакКой, но не отступил от своего намерения. – Так ты знаешь или нет, чем занимался твой приятель весь вчерашний вечер, да и ночь вдобавок?
– Может быть, вы лучше его самого спросите? – спросила Линн.
– Может быть, я уже пробовал это делать?
– В таком случае, не думаю, что данный разговор уместен.
– Это почему это? – спросил МакКой. – А… подожди-ка, вы, что поссорились?
– Мне кажется, что это совершенно не ваше дело. Если у вас все, то я пошла на ксенолингвистику.
– Значит, не знаешь… – сказал МакКой ей в спину. – Жаль.
Если так и есть, если Джим и Линн расстались, конечно, она не захочет говорить о том как ее бывший бойфренд проводит ночи… А с чего бы это им расставаться? Они, насколько было известно МакКою, неплохо ладили и дело близилось к более чем дружеским отношениям, и вдруг такой поворот. Джима он знал не слишком хорошо, но у него создалось впечатление, что его приятель обладает довольно легким характером и не стал бы дуться из-за какой-нибудь ерунды, да и не ерунды тоже, скорее это красотка решила, что Кирк ей не подходит, отсюда и холодность, на грани враждебности, и… о, а может быть Джим собирался провести вечер с ней, но проигнорировал встречу и отправился выручать его… знать бы еще как… Тогда, хм, тогда надо их как-то помирить, сказать, что Джим вчера ночью попал в заварушку, которая к Линн уж точно отношения не имеет, и если дело в этом…
– Линн! – снова заорал МакКой, устремляясь за девушкой. Кажется где-то впереди мелькнули темные волосы… Он ускорил шаги, надеясь нагнать девушку и вдруг остановился как вкопанный.
На одной из аллей, расходящихся от центрального фонтана, он увидел Линн рядом с высоким, черноволосым кадетом, кажется это был кто-то из последнего курса. Потом он вспомнил его фамилию – Крайтон. Линн стояла перед ним что-то говорила. Слов было не разобрать, но язык тела был очевиден. Она в чем-то оправдывалась. МакКой сделал вид, что происходящее ничуть его не заботит и направился вдоль аллеи. Поравнявшись с парочкой он услышал слова Линн: «Он ничего не расскажет», которые ему мало что пояснили. Кого она имеет в виду? Джима? Его, МакКоя? Что все это значит?
Да, хороший совет, спросить у самого Джима. Можно подумать, что он не спрашивал.
«Ничего не сделал, не за что благодарить…» – ответил его друг.
Ну-ну… расскажи это кому другому, – подумал тогда МакКой.
А не тому, кого будят звонком коммуникатора и задыхающимся голосом просят транспортировать в медицинский отдел Академии для оказания экстренной помощи.
МакКой за три минуты умудрился натянуть на себя форму, добежать до неотложки и растолкать сладко спящего дежурного врача Бредли. Штатного врача, между прочим, который с плохо скрываемым недовольством уставился на взъерошенного кадета.
– Экстренный случай, говорите…эээ кадет МакКой? А вы уверены, что это не очередной самовольщик, решивший таким образом прошмыгнуть через пост? Знаете, сколько таких умников я видел?
Бредли бурчал, но его руки делали нужное дело, искали и калибровали сигнал, включали аппаратуру транспортации и вскоре золотые искры вспыхнули, сплелись в спиральный вихрь и исчезли, оставив на платформе Джима Кирка. Тот стоял, опираясь только на одну ногу, вторая же была чуть поджата. Лицо бледное, все в испарине. Синие джинсы испачканы травой и землей.
Он не походил на жертву несчастного случая, а скорее на человека, совершившего что-то такое, о чем говорить не хочется. Он что? Уползал с места… хм, ну не преступления же? Это ж надо было так извозиться!
Но ногу Джим действительно повредил, потому что при попытке сойти с платформы вскрикнул и упал бы, если бы МакКой не подхватил друга.
– Так, так, так… Чем это вы интересно занимаетесь по ночам в городе, кадет Кирк? – спросил дежурный, подходя ближе.
– Я… – взгляд Джима заметался, он не был готов выдать убедительную ложь и МакКой поспешил ему на помощь.
– Может быть, мы для начала окажем пострадавшему первую помощь? – сказал он, увлекая Джим в сторону диагностической кровати.
Дежурный врач хмыкнул, но ничего не сказал. По крайней мере, этот кадет действительно имел повреждение, поэтому просьба об экстренной транспортации не была ложью, а с остальным пусть занимается куратор группы.
– Вам помочь, доктор МакКой? – спросил Бредли.
– Думаю, что вполне справлюсь сам, – ответил МакКой. Он уже разрезал штанину джинсов. – Перелом если и есть, то закрытый, лечение не займет много времени.
Бредли понаблюдал за действиями МакКоя, убедился, что тот знает свое дело и отправился досыпать.
Общее сканирование показало не только перелом, но и сильное истощение организма. Пара дней для Джима Кирка определенно выдались напряженными, – понял МакКой.
После того, как вполне довольный жизнью и уровнем медицинского обслуживания в Академии Звездного Флота, Джеймс Тиберий Кирк ушел из неотложки, МакКой открыл медицинский файл Кирка. «С чего бы он так беспокоился насчет записей о переломе, – подумал Леонард, – если у него уже зафиксирован… один, два… да… у мальчишки было веселое детство. С таким темпераментом и упрямством, безудержной бравадой и изрядной наглостью… Не удивитенльно».
МакКой закрыл файл, не желая вникать подробней, ему не хотелось читать о своем друге больше, чем было необходимо. Это было схоже с непрошеным вторжением в личную жизнь. Может быть потом, когда он или сам посчитает возможным что-то рассказать ему, или информация потребуется по сугубо медицинским причинам, а никак не из праздного любопытства.
МакКой взглянул на падд. Практическое занятие по сравнительной анатомии через семь минут. «Ладно, решил про себя Леонард, – зайду вечером к нему в комнату и вытащу правду. Некогда тут стоять и предаваться воспоминаниям».
Но вечером, после занятий Кирка в комнате не обнаружилось.
– Ну и где он? – спросил МакКой соседа Джима по комнате. Парнишка оторвался от падда и взглянул на Леонарда непонимающе.
– Твой сосед, Джим? Где он? – снова спросил МакКой.
Если под вечер, вот такие молодые пацаны, не способны ответить на простой вопрос, нагрузка в Академии запредельная. Помниться в бытность его студентом-медиком, вечером они были способны еще на много подвигов.
– В библиотеке, – ответил кадет и вновь уткнулся в падд.
– Эй, ложись и спи. Как врач тебе говорю, – сказал МакКой.
– Ага, щас, а кто будет учить строение варп ядра? Ты что ли?
МакКой хохотнул и закрыл дверь. Смех смехом, но не дай бог попасть на корабль, где инженером будет вот такой инженер, учивший, что там в ядре происходит в состоянии полусна. Впрочем, обучение во сне вещь не такая уж и плохая, жаль не особо распространенная на практике, хотя… Мысли МакКоя потекли в интересном направлении, но он отогнал их волевым усилием. Вряд ли эта тема подходит для итоговой работы по сравнительной анатомии, которой он сейчас занимался.
– Вот ты где! – воскликнул МакКой, найдя Кирка действительно в библиотеке в окружении парочки паддов и стопки книг.
МакКой сдвинул его учебники и уселся на столе.
– Чего тебе? – пробурчал Кирк, не собираясь отрываться от своего занятия.
– Ну для начала я хотел проверить как твоя нога. Знаешь, у врачей есть такая дураная привычка приглядывать за своими пациентами.
– Я не твой пациент…
– Ты мой друг, парень, – прервал его МакКой. – Помнишь еще?
Кирк взглянул на приятеля и отвел глаза. Нет, кончено, он мог бы рассказать Леонарду про свои приключения, но… тогда придется рассказывать и то, что он поклялся никогда и никому не сообщать. Хотя, если не называть имен…
– Линн, – сказал МакКой.
– Что Линн? – переспросил Кирк, готовясь все отрицать, что бы там МакКой не выведал насчет ее генных улучшений.
– Почему я узнаю, что вы расстались последним?
– Ты хотел, чтобы я тебе прислал сообщение на падд?
– Не дури, давай рассказывай, какая муха вас покусала? Или это был регелианский дождевой червь?
– А, ты про это, – пробормотал Кирк. Да ладно… ничего такого и не было… – Джим перевел взгляд в окно, потом вздохнул. – Она решила, что мы не подходим друг к другу. Как-то так. Ну, в общем-то наверное она права. Это становилось лишним, что ли… не сейчас.
– А что у нее за дела с высоким таким чернявым старшекурсником, как бишь его… Крайтон?
– Какие дела? – мигом вскинулся Кирк. Меланхоличная грусть, если за нее МакКой не принял усталость, исчезла из голубых глаз его приятеля как по волшебству, плечи расправились, а брови сдвинулись.
– Вот значит как, – покивал головой МакКой, – лишним, значит, не подходим, – передразнил Джима МакКой. Потом встал со стола. – Если тебе наставили рога, и ты собрался кое-кому начистить рыло, то имей в виду, что я в деле.
– Нет уж спасибо! – буркнул Кирк и вновь уткнулся в книги.
– Эй! Кончай валять дурака. Я знаю, что ты будешь сейчас делать. Сказать? Дождешься, пока я уйду, и побежишь разбираться с этим старшекурсником. А я потом буду залечивать твои синяки и шишки.
– Почему это мои? – спросил Кирк, насупясь. Ему не понравилось, что МакКой с такой легкостью прочитал все его намерения.
– Потому, что твои, – уверенно ответил МакКой. – Вставай-ка, пойдем и проверим, что там у них за дела.
Однако, для того, чтобы начистить кое-кому рыло, надо сначала найти это самое рыло. С поиском были проблемы. Ни в рекреационных залах, ни в учебных корпусах, ни Крайтона, ни Линн не обнаружилось. Так что вся их беготня по кампусу ни к чему не привела. Им не удалось найти и никого из списка кадетов, чьи имена Кирк стер из памяти докторского компьютера. Правда про то, что они не нашли никого из списка – знал лишь Кирк, который, несмотря на то, что был признателен другу за его готовность помочь разобраться с Крайтоном, решил не посвящать приятеля в свои ночные похождения.
– Все, авес, – сказал, наконец, МакКой. – Завтра шесть пар, иди спать. Я с ног валюсь.
Кирк кивнул, соглашаясь. Была у него мысль, несмотря на первый час ночи, сбегать до моста Золотые ворота и проверить не собралась ли именно там вся эта генномодифицированная компания, но он и впрямь сильно устал. Можно еще было проверить комнату Линн. На это раза три намекал МакКой. Может быть, они зря шныряют по кампусу, когда проще всего прийти и проверить самое очевидное место, но его останавливала мысль о том, что можно нарваться на презрительную отповедь или насмешки.
Да и о чем с ней говорить? Линн разговаривала с Крайтоном? И что? Сам он этого не видел, о чем говорили не ясно, да и потом, почему бы ей не поговорить с Крайтоном?
Он вошел в свою комнату и обнаружил, что его сосед спит сидя. Лицо бледное, губы бормочут какую-то чушь насчет плазменных инжекторов и регулирования потока частиц антиматерии.
Джим потянул парнишку за плечо, заставляя лечь, накрыл одеялом.
Безумно хотелось сделать тоже самое – принять душ, зарыться лицом в подушку и проспать часов так двадцать.
Но, несмотря на усталость, у него было ощущение, что так легко ему не заснуть. Что же все-таки происходит здесь? Почему Линн повела себя с ним так? Может быть… может быть ее заставили? Джиму казалось, что им было хорошо вместе. Чем он мог ее не устраивать? Сколько он себя помнил, еще ни одна девушка не отказалась с ним встречаться, совсем даже напротив. А Ухура? Ну, он ей и не предлагал встречаться. Ну ладно, почти ни одна… – поправился мысленно Кирк в припадке честности. Мог ли он так сильно ошибаться в характере Линн, мотивах ее поведения? Она казалась искренней, когда говорила о своих страхах и опасениях, о пропавшем деде, его дневнике… Джим вздохнул. Наверное, он и впрямь не понял ее. Для его сознания мысль о том, что можно изводить себя вот так, какими-то нелепыми опасениями по поводу собственного совершенства или несовершенства, была чуждой. Всякий сомневается… но зачем же придавать этому такое значение?
Тут ему пришла в голову мысль, что очевидно он делает ошибку, судя о других людях по своей мерке, собственному опыту, ведь для кого-то другого все может быть иначе. Он не мог не видеть и не понимать, что то, что далось ему на счет раз, а именно зачисление в Академию, для части кадетов стало результатом предельного напряжения сил, а для тех, кто сюда не попал – недостижимой мечтой.
«Как все странно, – подумал Джим. – Наверное я был не прав, требуя от Линн, чтобы она приняла мою точку зрения. Если для нее это так важно…»
Джим вышел в коридор – пусть его ждет холодная отповедь или насмешки – он должен извиниться.
Коридоры жилого корпуса Академии были непривычно пусты. Где вся эта толпа галдящих, толкающихся кадетов? Дрыхнет без задних ног! Отбой был два часа назад. Кирк вдруг остановился. Что он скажет Линн, заявившись вот так, посреди ночи? Если дверь у нее закрыта, а она, разумеется, закрыта, то ему придется стучать, привлекая к себе не нужное внимание, если же нет – Линн наверняка спит и вряд ли обрадуется его визиту, пусть даже он и придет с извинениями.
Джим понял, что он чуть очередной раз не свалял дурака. «Я слишком поспешно действую, – понял он. – Не просчитываю последствия». Он развернулся и пошел обратно к своей комнате. Внезапно до его слуха донеслись тихие голоса. Кирк добрался до центрального коридора, держась ближе к стене, чтобы не выдать себя тенью на светлом полу.
– И осталось на три дня, – услышал он.
– Мы должны поделить…
– Кому нужнее…
Какое-то бормотание. И голос Танаса:
– Уступлю свою долю…
Кирк больше не мог терпеть и выглянул из-за угла.
В середине соседнего коридора стояли четыре человека. Крайтон, Танас, Нортон – этот точно из списка. Лица четвертого Кирк не видел.
– Урод, рассыпал! – крикнул кто-то.
Кирк убрал голову, потом снова выглянул. Двое ползали на коленях коридора, выискивая что-то.
О чем они там шептались? Выглядело все это так, будто бы компания делила какие-то дефицитные препараты.
Послышалась ругань, невнятные возгласы, смех, потом шаги.
Так, сейчас его застукают на месте преступления – а именно за шпионажем. И эти четверо вломят ему так, что…
Кирк оглянулся, заметил дверь душевой и нырнул туда одним прыжком.
Кто-то прошел мимо. Потом остановился.
Кирк включил воду в умывальнике и сунул голову под кран.
Дверь душевой открылась.
Кирк обернулся, зевая изо всех сил.
На пороге стоял Танас.
– Что ты тут делаешь? – спросил андорианец.
– А что не видно? Рожу мою!
– Ты следил…
– Что? За кем? За тобой? Кому ты нужен, рогатое убожество!
Андорианец пропустил оскорбление мимо ушей, шаря глазами по лицу Джима.
Тот вытерся рукавом и снова зевнул.
– Твою мать. Все, сейчас засну. Думал, смогу освежиться…
– Ты что учишься, что ли по ночам? Уже час!
– Тебя не спросил. Отвали с дороги!
Джим направился к выходу и Танас отступил. Что лучше любого доказательства убедило Кирка в том, что андорианская совесть далека от чистоты андорианского же снега.
Джим вышел в коридор, потянулся, еще больше демонстративно, чем зевал и поплелся по направлению своей каюты, надеясь на то, что андорианцу не придет в голову задать вопрос, почему он пошел «освежиться» не в ближайшую душевую.
Звонок будильника был на редкость неприятным. Кирк сунул голову под подушку – спать хотелось невыносимо. Но чьи-то дружеские руки дернули за подушку, а его самого основательно потрясли.
– Вставай, Джим! Опоздаешь!
Со стоном Кирк сел на постели. Его сосед по комнате уже был одет и готов выйти. Перед уходом он сделал доброе дело – разбудил приятеля.
Четыре часа сна – это просто издевательство.
Спустя полчаса, он продолжал считать также. Несмотря на то, что был умыт, побрит, одет и сидел за столом на котором стоял поднос с завтраком. Мозг упорно не хотел просыпаться. Вторая кружка крепчайшего кофе примирила Джима с утром и первой парой по астронавигации. Хотя, высчитывая оптимальный курс по маршруту Вулкан – Земля он начинал думать, что парочка стимулирующих добавок ему бы не помешали. Он представил, что просит нечто подобное у МакКоя и почти наяву услышал ответ: «Размечтался!»
Джим отправил задание на учительский терминал, помассировал руками лицо. Следующее занятие – регилианские боевые искусства, хочешь не хочешь, а взбодришься.
Он шел по коридору на занятия, когда кто-то схватил его за руку и втолкнул в пустой класс.
Джим тут же вырвал руку, отпрыгнул в сторону и принял боевую стойку.
– Танас?
– Слушай… – андорианец развел руками, показывая, что у него мирные намерения. – Я хотел тебе сказать, что я в тебя не стрелял. Понял?
Кирк молчал, пытаясь понять мотивы голубокожего одногруппника.
– Почему меня это должно волновать? – спросил он, наконец.
– Может тебя и не должно. Может это меня волнует. Хочу, чтобы ты знал - это не я тогда в тебя попал. Я целился намного выше. Но ты зря шпионишь за нами.
Понятно, андорианец таки сообразил насчет душевых. Хорошо, что не сразу.
– За кем, за вами? – Джим похлопал ресницами, изображая из себя невинного ягненка.
– Имей в виду, если ты кому-то расскажешь… – продолжил андорианец.
– Что расскажу?
– Сам знаешь что. Так вот – сильно пожалеешь!
Тут дверь открылась и в помещение ввалилась группа кадетов, кинувшихся занимать лучшие места.
Кирк взглянул на них, потом на андорианца, дернул плечом.
– К твоему сведению, про ваш элитный клуб я ничего и никому не рассказывал, – сказал Кирк.
Они вышли из класса и направились в спортзал. Андорианец шел молча, что само по себе уже было удивительным.
А Кирк прикидывал, что знает Танас. В списке получавших генную терапию, чертового андорианца не было, но все кирковские фибры души просто вопили о том, что этот поганец в деле и еще как! По самые кончики голубых антенн. С другой стороны если он имеет в виду произошедшее на мосту и только – то такое вот признание говорит о том, что ему не чуждо понятие совести или даже чести. Ведь, как не крути, если бы не Линн, тот вечер для Джима стал бы последним в жизни. Не с какими-то там условиями «мог бы стать», а именно что стал бы. Свалиться с такой высоты после оглушения фазерным ударом это стопроцентная смерть. Кирк для себя уже решил, что его не хотели убить, скорее речь шла неосторожности, случайном и крайне неудачном попадании. В противном случае следовало бы признать, что в Академии учится психопат-убийца, который ни во что не ставит жизнь своего товарища по учебе.
И если это действительно так – этот человек не должен окончить Академию. Стать офицером. Разве допустимо, чтобы в подчинение такому уроду попали другие люди? Но поскольку психологическое тестирование в Академии было таковым, что личность с психопатическими чертами не имела бы ни одного шанса его пройти – очевидно, что такое предположение нелепо. Значит выстрел в Кирка – случайность.
А если Танас говорит про его визит в клинику… то откуда он мог про это узнать? Знал об этом один-единственный человек… Даже МакКою Джим ничего не рассказал.
Получается как-то не хорошо… Надо с ней поговорить. Наверняка он наворачивает проблемы на ровном месте. Ничего Линн никому не говорила. Зачем? Хорошо сказать – поговорить. Она решит, что он к ней снова подкатывает. Ну и пусть! Все равно он хотел извиниться…
Мысли кружились у Джима в голове, сменяя одна другую, пока он шел в класс, переодевался в спортивную форму, выходил на мат. Спарринг-партнером его опять оказался Танас. Андорианец ухмылялся и потирал руки. Остальные тоже разбились на пары и лейтенант-коммандер Биорта уже поднял руку, чтобы дать сигнал, но вдруг свистнул, отменяя начало поединков.
– Кирк! У тебя, я смотрю, освобождение, по медицинским показаниям… – объявил он во всеуслышание, глядя в учебный терминал. – Запрещена нагрузка на ногу. Вперед к тренажерам!
Кто-то захихикал, Танас деланно захромал. Кирку ничего не оставалось, как проигнорировать шутников и отправиться в соседний зал –заниматься в одиночестве.
Спорить с медицинскими рекомендациями было недопустимо. Надо узнать насколько МакКой назначал ограничение нагрузок, не хватало еще отстать от группы. Вот же черт… Он покачал немного пресс, размял плечи, а потом улегся на мат в углу зала и мгновенно заснул.
– Кадет Кирк!
Рев, что раздался у него под ухом, поднял бы любого, даже со смертного одра.
Кирк вскочил на ноги и увидел перед собой разъяренного преподавателя регилианских боевых искусств.
– На мат, живо, разгильдяй!
– Извините, – пробормотал Кирк, выметаясь в соседний зал. Сорок минут сна и волна адреналина привела его в состояние близкое к идеальному.
– Кадет Линн, покажите вашему товарищу основные приемы, которые мы изучили в первой половине занятий, – прорычал Биорта.
– Что? – Кирк возмущенно взглянул на учителя. Не собирается он драться с девушкой, вот еще! Пары для спарринга всегда подбирали с примерным учетом физических возможностей. – Может быть, лучше Танас мне покажет?
– У вас какие-то претензии к моему выбору? – ласково спросил Биорта.
– Нет, сэр, – ответил Кирк.
– Не бойся, – сказала Линн Джиму. – Я буду бить вполсилы.
Она сделала выпад, метя ему в голову, но Кирк мгновенно присел. Реакция у него всегда была великолепная. Из положения в котором он был сейчас, Джим легко мог достать девушку, но он лишь отскочил в сторону, и отбил следующий выпад в сторону своего плеча. Потом последовало неизвестное Кирку движение, что-то подобное он видел у вулканцев. Резкое смещение корпуса в сторону и замах на удар. Он отшатнулся, вновь не позволяя себя коснуться.
Глаза Линн сощурились.
«Черт, не думает же она, что и впрямь сможет меня уделать?» – мелькнуло у Джима в голове.
– Ноги не использовать, – мрачно сказал Биорта. Реакция Кирка ему понравилась. Он давно присматривался к хамоватому кадету, имеющему обширный опыт уличных драк, и, даже (разумеется про себя), мог признать, что выставляя его против Танаса, который заметно превосходил землянина физической силой, просто не дает парню показать себя как следует. Но это для его же блага! Опыт поражений от более мощного соперника сделает его осторожным, поскольку этот кадет себя переоценивает.
«Впрочем, может быть не так уж и переоценивает, – продолжал размышлять Биорта. – Несмотря на то, что кадет не видел приемов, которые были показаны в начале занятия, он интуитивно уходил от ударов, блокировал наскакивающую на него Линн и даже соизмерял силу ответа. Да, он еще никак джентльмен и не хочет бить даму… Способность контролировать себя в драке – неплохая вещь».
– Эй, – Кирк перехватил руку Линн, шагнул ей за спину, принуждая ее опуститься на мат. – Похоже, я зря хотел извиниться, – прошептал он ей в ухо и позволил вывернуться из его захвата.
Она растерянно взглянула на него и снова попыталась провести новый прием. Шаг в сторону, удар сбоку. Кирк в этот раз, уходя от удара, шагнул ближе к девушке, почти коснулся ее груди.
– Зачем ты все рассказала? – снова спросил он тихо.
– Что рассказала? – прошипела Линн, пытаясь ударить его локтем.
Он вновь отстранился, и оттолкнул ее от себя. Она сумела погасить инерцию движения перекатом, и вскочила на ноги, готовая к продолжению.
– Достаточно, – сказал Биорта.
До конца занятия осталось несколько минут.
– Мисс Линн, спасибо, вам следует уделить внимание скорости ваших движений, – сказал преподаватель, буравя Кирка мрачным взглядом.
Джим понял, что если бы не медицинское предписание, то учитель сам бы не преминул продемонстрировать на нем новые приемы.
Линн вся кипела от возмущения, ведь ей сказали, что она двигается как черепаха! Перед всей группой! Это несправедливо! Она прекрасно запомнила все движения, что были показаны утром, они с Ухурой потренировались, и их даже похвалили, но вот этот чертов Джим… Она не знала, что ее бывший друг обладает такой скоростью движений. Наблюдая за его схватками с Танасом, Линн казалось, что раньше Кирку не удавалось так ловко уходить от ударов.
– Линн! Моника!
Нет, это невыносимо! Мало того, что из-за него ее выставили перед всеми неуклюжей развалиной, так он теперь еще и собирается повеселиться за ее счет! Она резко развернулась, так, что бежавший за ней Джим налетел на нее.
– Что тебе еще надо? – зло спросила она.
– Что за таблетки вы пьете? – выпалил он тут же вопрос, даже не удосужившись проверить слышит их кто-нибудь или нет. – Значит, ты наврала мне? И все продолжается? Линн?
– Не твое дело! – ответила она, почему-то сразу успокаиваясь. Слишком сильной была тревога в глазах Джима. Тревога за нее. Чтобы там не было, но Джеймс Ти Кирк несколько дней назад был ей так дорог… что она рискнула ради него самой жизнью. Дорог, да… но не дороже ее будущего в Звездном Флоте! По крайней мере, так она решила для себя.
– Моника, – продолжил Джим, понизив голос. – Это не шутки. Неужели ты не понимаешь, что все откроется… и тогда… Вот тогда точно все закончится. Я хочу, чтобы у тебя был шанс соскочить с этого, никто не узнал бы, но сейчас…
– Что сейчас? Пойдешь и доложишь?
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Но это откроется рано или поздно. Иначе не бывает.
– Бывает! Восемнадцать человек спокойно окончили Академию и работают на отличных должностях. Несмотря на. И откуда ты знаешь про таблетки?
– Это мое дело, – ответил Джим. – Скажу только, что вы не слишком-то беспокоитесь о том, чтобы не попасться.
– Я думала, что ты честен со мной.
– Я тоже так думал. Ты сказала, что все в прошлом, а я узнаю, что вы принимаете какую-то дрянь, и что более важно – запасы вашей дряни кончаются. Я никому не рассказывал про вас, но ты растрепала своим дружкам про меня. Зачем?
– Я не желаю оправдываться в том, что я де
-
-
01.04.2015 в 05:22-
-
01.04.2015 в 05:23-
-
01.04.2015 в 05:24-
-
01.04.2015 в 05:24