Раз начала тут выкладывать то продолжу, хотя полное отсутвие фидбека мне в новинку. Не, не, я не к тому что надо писать отзывы и все такое - уже не надо, кто хотел тот написал, раз нет - значит нет, можно только анализировать данный факт и без обид ессно, никто не обязан мнением делится, просто отмечаю что мне это и впрямь в новинку. Очень уж я разбалованный автор, там же Хаусовским фендомом. Ну что ж такова се ля ви.
Ага, итак, продолжаю, сегодня 4 части. Даже не знаю что и сказать инджой? Так не ясно инждоит кто или плюется проматывая ленту обновлений. Ну с другой стороны - дневник мой, что хочу, то и выкладываю, в сообщества не лезу, никому не мешаю.
читать дальше19.
– Эй, эй? Ты что это? Джим?
Эдит бросила поводья Джесу, обежала фургон.
– Ну-ка вставай, ты чего?
Кирк чувствовал, что девушка тормошит его, шлепает по щекам, но ничего не мог с собой поделать. Когда у него закружилась голова и зашумело в ушах, он пытался удержаться на ногах, цепляясь за фургон, и прошел таким образом пару сотен метров, но слабость нарастала и нарастала, пока он не упал в траву.
На лицо полилась вода, заставив его все же открыть глаза.
– Извини, – прошептал он. – Я… что-то мне нехорошо.
– Я не смогу тебя поднять. Давай, давай, вставай! Забирайся в фургон.
Безбожно наваливаясь на плечо девушки, Кирк смог приподняться. Схватился рукой за порожек. Перевалился на пол.
Она заскочила внутрь, подхватила под руки, потянула на себя. Кирк пытался помочь ей, отталкиваясь ногами и обливаясь потом.
«Да что со мной?», – в который раз подумал он. Была одна тайная мысль, вызывавшая у него тоскливый страх – может быть то лечение, что изобрел Боунз, имело силу лишь на время? И это время кончилось?
Но… его же проверяли, лучшие врачи Федерации, хотя куда им тягаться с корабельным доктором «Энтерпрайза» (это Боунз так сказал), ага, так вот, проверяли и признали полностью здоровым. Он и чувствовал себя отлично. Даже не вспоминал… если только во снах… он оставался наедине с болью, отделенный от всех невидимой преградой, и чтобы он не делал, он ничего не мог изменить, не мог ее разрушить, вырваться из ловушки, а только скользил и скользил онемевшими пальцами по стеклу.
Эдит растерянно смотрела на своего нового знакомого. Он бормотал что-то бессвязное – о каком-то хане и фотонных торпедах, ругался, отталкивал ее руки, сгорая от жара. Это было странно, удар по голове никогда не вызывает такой реакции. Джим говорил что-то об отравлении, но никакой рвоты или тому подобных симптомов не было.
Еще он говорил что-то об ударе ножом.
Девушка нерешительно присела рядом, коснулась рубашки, из странной мягкой ткани, такого кричащего золотого цвета. Морские офицеры всегда любили принарядиться, но эта одежда никак не походила на форму, хотя и разительно отличалась от всего того, что она видела раньше. Под рубашкой оказалась еще одна, черная тянущаяся ткань которой, плотно прилегала к телу.
Нет, тут ничего такого – порез длинный, и даже глубокий, разумеется воспален, но ничего критичного, да и крови он потерял немного. На верхней рубашке и следов то почти нет, так, порвана в паре мест.
Это значит…
Лжец!
Он наверняка болен чем-то заразным и теперь и она, и Джес в большой опасности!
Она снова покатала в пальцах ткань желтой форменки. Ей хотелось верить этому человеку.
Было ли страшно?
Нет… после того, что она видела два дня назад, страшным уже не могло быть ничего.
Скорее странно.
Надо ехать домой. Вильям разберется, что с ним такое приключилось, если захочет, конечно.
Она прикусила губу. Брат не одобрял многого из того, что она делала. А теперь, когда погиб отец… все усложнялось.
Дальнейшее Джим осознавал урывками. То ощущал твердый настил фургона, под головой, то прикосновение влажной ткани к лицу, то видел испуганные глаза мальчика. Он хотел сказать ему, что с ним все будет в порядке, но слова не шли с языка, вместо этого у него начло сводить руки и ноги, а когда приступ прошел, сил говорить не было совсем.
– Вил!
Эдит спрыгнула на землю, кинув поводья Джесу.
Дремавший мальчик встрепенулся, завертел головой.
Уже смеркалось, когда они доехали до места. Брат вышел встречать их, долговязый, немного нескладный, ветер растрепал его темные волосы, в которых уже проглядывали седые пряди.
– Где отец? – спросил он, прижав сестру к себе широкими крепкими ладонями. – До меня дошли слухи…
Эдит оглянулась на сына.
– Слухи верны, – сказала он тихо. – Папы нет больше.
Вильям взялся за поводья, заводя Фиалку внутрь двора. Джес крутился рядом, пытаясь помочь распрячь лошадь.
Вильям взял племянника на руки, осмотрел, словно проверяя – цел ли он, потом опустил на землю и подтолкнул к дому.
– Иди внутрь. Там на столе есть молоко и хлеб. Можешь поесть.
Джес неуверенно взглянул на мать, потом на фургон.
– Иди, иди, – подтвердила Эдит слова брата. – Надо слушаться дядю.
Она помолчала немного, потом добавила, когда мальчик скрылся в дверях:
– Не хочу, чтобы Джес слышал.
Казалось, что если не говорить о том, что произошло, то возможно ничего этого и не было.
– Он точно погиб? – спросил Вильям.
Нет, лучше все же сказать стразу.
– Да, – кивнула Эдит. – Мы остановились на ночь, я отошла постирать и помыться – довольно далеко, вниз по реке. Увидела дым, выбралась на берег, вернулась, но все уже было кончено. Команчи перестреляли всех. Подожгли фургоны, знаешь у них такие стрелы с огнем. Я думала, что Джес погиб. А он нет, успел спрятаться, там была небольшая пещерка на берегу, почти нора, только ребенок бы и влез. Может быть отец его туда сунул… Не знаю… Он видел, как их убили, как сняли скальпы, как уволокли всех женщин и трех малышей О`Коннер… И почти весь товар забрали.
– Господи… Зачем им дети…
– Они их воспитывают на свой манер, все так говорят, – сказала Эдит. – Перевертыши.
Она не стала рассказывать, как бродила по разоренной стоянке, переворачивая тела, молясь то ли о том, чтобы найти сына здесь, то ли о том, чтобы его взяли с собой дикари.
– Жаль старика. Плачешь? Ну да, правильно… похоронили?
– Нет, – отозвалась Эдит глухо… нет, я… кони разбежались, тех кто посильнее – индейцы тоже забрали, я нашла Фиалку, на старушку никто не польстился, вернулась… Сидела на берегу, плакала, а тут Джес выбрался из норы и стоит и смотрит на меня. И молчит. Молчит… не говорит ничего. Я и так и эдак… не знаю. Что смогли, то мы собрали в фургон и поехали поскорей прочь… вниз по реке. Как совсем стемнело, остановились, ни костра, ничего такого не стали жечь. Страшно… а утром поехали дальше. Попалась отряд из Грейтауна она искали Черного Беркута, сказали, что это его работа, обещали похоронить. Мы съездим потом узнаем, что и как… Но я не могла… прости…
Вильям привлек сестру к себе, чмокнул неловко в висок.
– Иди в дом, там есть каша, поедим немного… завтра разберем груз…
Эдит вздохнула.
– Там мало что осталось. И это еще не все… кое-что случилось… На следующее утро я нашла у реки одного парня…
Эдит тихо приоткрыла дверь в комнату, где лежал ее новый знакомый, поставила свечу на стол.
Молодому человеку было лучше. Она коснулась тыльной стороной ладони его щеки. Жар больше не мучил его, похоже, что он просто спал.
Она провела рукой по коротко остриженным волосам, отмечая, что стрижка была странной, волосы не просто коротко обрезаны, так, как никто не обрезает, а имели разную длину, самые короткие были на висках и затылке, выше – заметно длиннее, а на лоб так и вовсе свешивалась пара мокрых прядей.
Он лежал на спине, закинув одну руку за голову, Эдит видела, что поза неудобная, рука может затечь. Она переместила руку Джима вдоль тела. Пальцы ее прошлись по обнаженной коже. Эдит положила свою ладонь на его, переплела пальцы и тихонько их сжала.
Ресницы молодого человека дрогнули, но глаз он не открыл.
– Спи, спи, – тихо сказала она.
Эдит отпустила его руку, боясь разбудить, накрыла одеялом.
Вил был прав…
Вчера, когда она рассказала брату о найденном человеке, Вильям нахмурился и Эдит торопливо заговорила:
– Он сказал, что капитан корабля, и на вид вполне приличный… не думай, ничего такого, не бросать же его было…
Вильям подошел к фургону, заглянул в него, потом забрался внутрь, присвистнул.
– Вот так птичку ты поймала…
Эдит подошла следом.
– Его кто-то ударил по голове, он сказал, что ничего не помнит…
– Он сказал тебе, что капитан корабля? И ты поверила?
– Да, а что?
– Ты посмотри на его руки… Ха… ты видела какие грабки у моряков? Это сынок какого-нибудь лордика, в поисках приключений… от таких одни неприятности. Видел я таких… Держись от него подальше, сестричка.
Подальше держаться ей никак не хотелось, напротив, хотелось узнать кто он и откуда. Почему ее не оставляло ощущение, что этот человек чужак? Не враждебный чужак, а… Эдит потрясла головой. Глупость какая. Насчет неприятностей… нет, не может быть, чтобы брат был прав. Ведь она говорила с Джимом, пусть не долго, но видела, с каким сочувствием он смотрел на ее Джеса, и уважительно говорил с ней, нет, не чувствовалось, что от него могут быть какие-то неприятности. А своим чувствам Эдит доверяла больше, чем мнению окружающих.
Он казался ей редкой тропической птицей случайно залетевшей в мир снега и вьюг, где выжить очень трудно, если не невозможно.
Она улыбнулась пришедшей в голову ассоциации. Надо будет запомнить это ощущение – прикосновение к чему-то такому, что не принадлежит твоему миру.
20.
Два человека и один вулканец шли по главной улице Грейтауна. Деревянные дома лепились друг к другу, на балконах сушились тряпки, в пыли играли дети, кучи навоза на земле наполняли воздух деревенским амбре. Улица вывела их к центральной площади, на которой стояла церковь и был колодец.
Самые важные, без сомнения, сооружения поселения. Парочка магазинов, склады, около которых суетился народ, разгружая и нагружая подводы, деревянные навесы, коновязь.
– Сюда, – сказал МакКой, шедший чуть впереди. – Ухура, держитесь поскромнее.
Он слышал, как фыркнула девушка. МакКой ее понимал, мало того, что ей досталась самая неудобная одежда – какие-то пуговички, завязочки, крючки в самых неподходящих местах, вдобавок, по разработанной ими легенде, именно МакКою она и принадлежала. По крайней мере, такое положение дел выглядело бы естественнее, чем свободная чернокожая девушка в сопровождении двух белых мужчин, один из которых был, прямо скажем, не самым лучшим образцом европейской расы.
Уши и брови вулканца они скрыли под повязкой, придававшей Споку вид пирата, получившего увольнительную и принарядившегося по такому случаю. Была мысль замаскировать первого офицера под индейца, но обсудив варианты, пришли к выводу, что понижать социальный статус участников группы наличием в ней еще и представителя аборигенов, крайне не разумно.
Они миновали деревянные вортца и вошли в выбранное МакКоем здание. Бар, столовая, салун и центр общественной жизни по совместительству.
Довольно таки пустой.
Хозяин за стойкой протирал стаканы, четверо посетителей в углу – обедали. Еще двое играли в карты, прихлебывая из стаканов бесцветную жидкость.
МакКой сам бы не отказался глотнуть чего покрепче, нервы были на пределе.
Леонард постарался придать своей походке максимально развязанный вид, подошел к стойке и, привалившись к ней, поманил хозяина пальцем.
– Слушай, друг, – сказал он и достал из кармана золотые серьги с замысловатым узором (пожертвование на общее дело Ниоты) – не скажешь, кто в вашем славном городке даст за них хорошую цену?
Хозяин кинул оценивающий взгляд на новых клиентов.
– Зависит от того, откуда ты их взял. Говорят на днях команчи гробанули пару фургонов, но мы-то знаем, что такими делами промышляют не только краснорожие дьяволы.
МакКой растерялся. Он никак не предполагал, что с него потребуют доказательства правомерности владения собственностью.
– Этого человека не интересует сделка, – сказал Спок, обращаясь к МакКою.
– Да, ты прав, – ответил доктор. – Наверное, у него просто нет денег, или он не может отличить хороший товар от дерьма.
– Сам ты дерьмо, – пробурчал хозяин, – думаешь умный? У тебя я вижу денег нет, вот и ищешь где сшибить пару долларов. Только мне твое золото на хрен не нужно. И в долг я не наливаю. Хочешь найти покупателя – подожди, вот вернется рыжий Рич, может и сбагришь ему побрякушки.
– Дело говоришь, – сказал МакКой и пожевал губами. – Ну тут и подождем твоего Рича. Кстати когда он будет и откуда вернется? Мы, как видишь, люди новые…
– Оно и видно, – сказал хозяин. – Иначе бы не притащили сюда свою девку, можете остаться если хотите, но только вы двое, а ты, черномазая, пошла вон отсюда!
МакКой порадовался, что за сутки пребывания в этом гостеприимном краю, щеки его опалило солнце, иначе краска, бросившаяся ему в лицо, выдала бы их с головой.
– Да, надо уважить местные традиции, – сказал Спок. – Пойдем Ниота, мы подождем на улице.
Вулканец направился к выходу, девушка за ним.
МакКой мысленно выругался. Что он тут будет делать один? И что они будут делать снаружи? Не нажили бы себе, каких неприятностей…
Хозяин посмотрел вслед ушедшей парочке.
– Красивая сучка, – сказал он. – Доверяешь парню?
– Всецело, – отозвался МакКой.
Хозяин салуна взял стакан, плеснул в него немного резко пахнущей жидкости, подтолкнул МакКою.
– Ты прав, друг, у меня нет денег, – сказал доктор.
– Угощаю, – отозвался хозяин. – Чем промышляешь?
– Да так… – МакКой попробовал напиток на вкус. Мда. Вкуса как такового не было, вот привкус сивушных масел – вполне… Снаружи послышался топот, крики, дверь распахнулась и в помещение ввалилось несколько человек. Первым шел мужчина высокого роста, с кустистой огненной бородой, за ним еще несколько человек, а потом парочка парней почти внесла на руках третьего – полного рыжего парня с белым, потным лицом. Они сгрузили его на стул, МакКой услышал стон.
– Марли, – рявкнул рыжебородый бармену, – отправь своего мальчишку за Купером, видишь, нашего Джо подстрелили.
– Рич, – бармен развел руками, – Купер же того… три дня назад.
– Твою мать… давно меня тут не было. Не хрена себе, – Рич засмеялся. – Значит вы схоронили дока… Вот гадство…
МакКой кашлянул.
– Если хотите, могу взглянуть на вашего друга, – сказал он.
Рич окинул Леонарда тяжелым взглядом.
– Доктор?
Вместо ответа Маккой подошел к раненому.
– Положите его на стол, посмотрим, что там.
– Интересный ты доктор, а где твоя сумка? Чем ты собрался пулю вытаскивать? Зубами?
Аптечка, как и трикодер и прочие их технологичные штучки были завернуты в одеяло и находились снаружи салуна.
Сразу светиться МакКой не планировал.
– Ну видишь ли, – начал он объяснять Ричу положение дел, пока остальные сдвигали столы, укладывали на них Джо и раздевали его, – тут ты прав, вещей у меня с собой немного, но я постараюсь что-нибудь придумать… А где инструменты моего покойного коллеги?
– Ща, док, я сбегаю! – вызвался самый молодой парнишка.
МакКой осмотрел раненого. В общем-то, ничего особенного. Действительно пулевое ранение, но похоже пуля была на излете и войдя со стороны правого бока чиркнула по ребрам и застряла под кожей живота, благо там было где застрять.
– Тебе, однако, не помешает немного скинуть вес, – сказал МакКой, ощупывая жировые складки пострадавшего.
– О! Я тоже самое говорю! – пробасил Рич и с нежностью, которой никак нельзя было от него ожидать, потрепал раненого по щеке. – Это мой кузен, – объяснил он МакКою. – Вы уж постарайтесь, доктор, за мной не заржавеет. Он побренчал в кармане монетами.
– Ну что док, сможет его вылечить? – спросил еще один человек.
– Да запросто, – сказал МакКой. – Мне нужен нож, только острый, пинцет, горячая вода и то, что вы тут хлебаете…
– Это правильно! – сказал Рич, быстро проникшийся доверием к медицинским познаниям Леонарда. – Марли, тащи бутылку. – Видишь, – он обернулся к Джо, который услышав про предстоящую операцию и инструменты, внезапно лязгнул зубами и мелко затрясся, – все с тобой будет в порядке.
Рич налил полный стакан мутного самогона и поднес к лицу раненого. – Пей, что доктор прописал, – сказал он, и ничё не почуешь. – Верно, док?
– Э… я…
МакКой предполагал употребить самогон как дезинфектант, а не как анестетик…
– Ну не живьем же его резать, – рассудительно сказал Рич.
– Подождите тут, у меня есть кое-что получше… – начал было МакКой.
– Вот! Я принес! – в салун влетел парнишка, что вызвался сбегать за инструментами.
В руках у него была ящик, который он бухнул на стол. Внутри ящика что-то звякнуло. Джо, услышав звук, тихо заскулил.
МакКой открыл ящик и присвистнул.
– Неплохо, – сказал он, с большим интересом разглядывая содержимое. В деревянном футляре, снаружи обтянутом кожей, а внутри красным бархатом – было две полки. Ни верхней инструменты для трепанации черепа: скальпели, пилы, пинцеты, ножи, зонды, иглы для зашивания ран. На нижней полке – инструменты для ампутации конечностей: пилы, ножи, костные щипцы.
Нашлась и пара пинцетов, один обычный, второй с буравчиком на конце.
МакКой сглотнул, представив муки несчастного пациента, у которого этой штукой извлекают пулю, глубоко застрявшую в теле. Ведь нужно ввинтить буравчик в свинец и лишь затем извлечь.
Джо уже не скулил – он попытался сбежать с места операции, однако парочка его товарищей навалились на несчастного, держа его за руки и за ноги.
– Вот горячая вода, док.
Бармен принес медный тазик и два ковша.
Леонард заколебался.
В его аптечке была неплохая подборка анальгетиков, но использовать гипоспрей на виду всей честной компании было неправильно. Если только растворить в виски капсулу альфакаина...
– Док!!! Давай скорее! Он отрубился!
Пациент, очевидно, потерял сознания от страха.
Глупо было мешкать, тем более, что операция-то пустяковая.
МакКой ополоснул руки и приступил к делу.
– Ты расстроена, Ниота? – Спок с некоторым беспокойством смотрел на притихшую девушку. Она нервно сжимала и разжимала руки.
– Все нормально.
– Нелогично давать неверную информацию о своем состоянии, – сказал Спок.
– Я не расстроена! – сказала девушка. – Я в бешенстве!
– Согласен, ситуация двусмысленная. Но мы предвидели это. Не нужно так эмоционально реагировать.
В этот момент толпа всадников подвалила к салуну, около которого они стояли.
Спок напрягся – потенциально был возможен конфликт. Но приехавшим не было до них никакого дела.
– Что там происходит? – спросила Ухура, забывая об обиде.
Молодой парнишка выбежал из салуна и со всей прыти понесся по улице. Вскоре он прибежал обратно, неся в руках деревянный чемоданчик.
– Иди, посмотри, не нужна ли доктору помощь, – сказала девушка.
Споку самому хотелось это сделать. Он не был уверен в способности Леонарда МакКоя рассуждать здраво в критической ситуации. Но оставить Ухуру одну на улице ему представлялось тоже неверным.
– Иди, посмотри, – настаивала девушка. – Ничего со мной не сделается, – глаза ее сверкнули. – Пусть только кто сунется!
Спок вернулся спустя пару минут.
– Все под контролем, – сообщил он.
Операция закончилась через три минуты сорок секунд после того, как началась. Рыжий Рич пребывал в восторге от умелых действий хирурга и все порывался обнять МакКоя и непременно выпить с ним вместе. Раненый пришел в себя, осторожно ощупал забинтованный живот и присоединился к празднованию.
– Слушай, док, ты надолго к нам? – спросил Рич, спустя пару стаканчиков. – Кстати, – он икнул, – ты зубы драть умеешь?
– Ну… – протянул МакКой… – если нужно…
– Блеск! – Рич хлопнул доктора по плечу. – Видали, как нам свезло! Здесь давно не было приличного коновала! Ты приехал в нужное место, поверь…
– Собственно, – сказал МакКой, – я тут по делу… но можно и пожить недельку… Не откажусь немного заработать.
– А что за дело?
– Да, мы с приятелем ищем двух наших друзей, – сказал МакКой. Он немного расслабился. Похоже, Рич был важной шишкой и его покровительство решало много проблем.
– Кто такие? – спросил Рич, временно трезвея.
– Один молодой парень, светлый, коротко стриженные волосы, глаза голубые, второй лет сорока, темноволосой и худой. Возможно, они были одеты в яркую одежду – желтые и красные рубашки…
На лице Рича отразился сложный мыслительный процесс.
– Нет, – покачал он головой. Ничего такого. Никаких таких попугаев я здесь не видел. Здесь вообще новых давно не было.
– На улице ошивается тип с негритянкой! – сказал мальчишка, бегавший за медицинским инструментами.
– Нет, это не они, – сказал МакКой. – Это мои друзья, то есть я хочу сказать… мой друг Спок, а девушка, она тоже моя.
Рич хмыкнул.
– Не было никого такого… Но я поспрашаю… мы неделю провели в седлах, искали следы Черного Беркута. Его папаша сдох в прошлом месяце, и этот краснокожий сейчас пытается завоевать себе что-то вроде репутации.
– Да, а для этого режет людей, почем зря, – сказал еще один из мужчин. – Да вот позавчера в ночь они сожгли фургоны и убили торговцев, что ехали в город на границе…
– С тех пор как вышел закон о переселении, они как с ума посходили.
– Что за город? – спросил МакКой.
– Да у него и названия то нет. Это скорее форт, чем город. Ну так и зовем Город на границе.
Настроение присутствующих изменилось. Лица затвердели.
– Понятно, – сказал МакКой. – А где можно остановиться в вашей деревне?
– Какая деревня? – возмутился Рич. – У нас самый настоящий город, можешь поверить. Церковь видел? То-то, не чета каким-то там… Три магазина, – продолжал хвастать Рич, – один мой, второй вон его, – Рыжебородый кивнул на брата. – Семь складов, а в двадцати милях отсюда будет железнодорожная станция. Так что насчет деревни…
– Не хотел никого обидеть, – извиняющее сказал МакКой. – А гостиница или что-то еще такое есть?
– О, да это не проблема! Ты можешь пожить у Купера. Это тоже мой дом, – сказал Рич, – но он снимал у меня две комнаты. Тебе же хватит двух? Если нет…
– Хватит, – сказал МакКой. – Более чем.
Ага, итак, продолжаю, сегодня 4 части. Даже не знаю что и сказать инджой? Так не ясно инждоит кто или плюется проматывая ленту обновлений. Ну с другой стороны - дневник мой, что хочу, то и выкладываю, в сообщества не лезу, никому не мешаю.
читать дальше19.
– Эй, эй? Ты что это? Джим?
Эдит бросила поводья Джесу, обежала фургон.
– Ну-ка вставай, ты чего?
Кирк чувствовал, что девушка тормошит его, шлепает по щекам, но ничего не мог с собой поделать. Когда у него закружилась голова и зашумело в ушах, он пытался удержаться на ногах, цепляясь за фургон, и прошел таким образом пару сотен метров, но слабость нарастала и нарастала, пока он не упал в траву.
На лицо полилась вода, заставив его все же открыть глаза.
– Извини, – прошептал он. – Я… что-то мне нехорошо.
– Я не смогу тебя поднять. Давай, давай, вставай! Забирайся в фургон.
Безбожно наваливаясь на плечо девушки, Кирк смог приподняться. Схватился рукой за порожек. Перевалился на пол.
Она заскочила внутрь, подхватила под руки, потянула на себя. Кирк пытался помочь ей, отталкиваясь ногами и обливаясь потом.
«Да что со мной?», – в который раз подумал он. Была одна тайная мысль, вызывавшая у него тоскливый страх – может быть то лечение, что изобрел Боунз, имело силу лишь на время? И это время кончилось?
Но… его же проверяли, лучшие врачи Федерации, хотя куда им тягаться с корабельным доктором «Энтерпрайза» (это Боунз так сказал), ага, так вот, проверяли и признали полностью здоровым. Он и чувствовал себя отлично. Даже не вспоминал… если только во снах… он оставался наедине с болью, отделенный от всех невидимой преградой, и чтобы он не делал, он ничего не мог изменить, не мог ее разрушить, вырваться из ловушки, а только скользил и скользил онемевшими пальцами по стеклу.
Эдит растерянно смотрела на своего нового знакомого. Он бормотал что-то бессвязное – о каком-то хане и фотонных торпедах, ругался, отталкивал ее руки, сгорая от жара. Это было странно, удар по голове никогда не вызывает такой реакции. Джим говорил что-то об отравлении, но никакой рвоты или тому подобных симптомов не было.
Еще он говорил что-то об ударе ножом.
Девушка нерешительно присела рядом, коснулась рубашки, из странной мягкой ткани, такого кричащего золотого цвета. Морские офицеры всегда любили принарядиться, но эта одежда никак не походила на форму, хотя и разительно отличалась от всего того, что она видела раньше. Под рубашкой оказалась еще одна, черная тянущаяся ткань которой, плотно прилегала к телу.
Нет, тут ничего такого – порез длинный, и даже глубокий, разумеется воспален, но ничего критичного, да и крови он потерял немного. На верхней рубашке и следов то почти нет, так, порвана в паре мест.
Это значит…
Лжец!
Он наверняка болен чем-то заразным и теперь и она, и Джес в большой опасности!
Она снова покатала в пальцах ткань желтой форменки. Ей хотелось верить этому человеку.
Было ли страшно?
Нет… после того, что она видела два дня назад, страшным уже не могло быть ничего.
Скорее странно.
Надо ехать домой. Вильям разберется, что с ним такое приключилось, если захочет, конечно.
Она прикусила губу. Брат не одобрял многого из того, что она делала. А теперь, когда погиб отец… все усложнялось.
Дальнейшее Джим осознавал урывками. То ощущал твердый настил фургона, под головой, то прикосновение влажной ткани к лицу, то видел испуганные глаза мальчика. Он хотел сказать ему, что с ним все будет в порядке, но слова не шли с языка, вместо этого у него начло сводить руки и ноги, а когда приступ прошел, сил говорить не было совсем.
– Вил!
Эдит спрыгнула на землю, кинув поводья Джесу.
Дремавший мальчик встрепенулся, завертел головой.
Уже смеркалось, когда они доехали до места. Брат вышел встречать их, долговязый, немного нескладный, ветер растрепал его темные волосы, в которых уже проглядывали седые пряди.
– Где отец? – спросил он, прижав сестру к себе широкими крепкими ладонями. – До меня дошли слухи…
Эдит оглянулась на сына.
– Слухи верны, – сказала он тихо. – Папы нет больше.
Вильям взялся за поводья, заводя Фиалку внутрь двора. Джес крутился рядом, пытаясь помочь распрячь лошадь.
Вильям взял племянника на руки, осмотрел, словно проверяя – цел ли он, потом опустил на землю и подтолкнул к дому.
– Иди внутрь. Там на столе есть молоко и хлеб. Можешь поесть.
Джес неуверенно взглянул на мать, потом на фургон.
– Иди, иди, – подтвердила Эдит слова брата. – Надо слушаться дядю.
Она помолчала немного, потом добавила, когда мальчик скрылся в дверях:
– Не хочу, чтобы Джес слышал.
Казалось, что если не говорить о том, что произошло, то возможно ничего этого и не было.
– Он точно погиб? – спросил Вильям.
Нет, лучше все же сказать стразу.
– Да, – кивнула Эдит. – Мы остановились на ночь, я отошла постирать и помыться – довольно далеко, вниз по реке. Увидела дым, выбралась на берег, вернулась, но все уже было кончено. Команчи перестреляли всех. Подожгли фургоны, знаешь у них такие стрелы с огнем. Я думала, что Джес погиб. А он нет, успел спрятаться, там была небольшая пещерка на берегу, почти нора, только ребенок бы и влез. Может быть отец его туда сунул… Не знаю… Он видел, как их убили, как сняли скальпы, как уволокли всех женщин и трех малышей О`Коннер… И почти весь товар забрали.
– Господи… Зачем им дети…
– Они их воспитывают на свой манер, все так говорят, – сказала Эдит. – Перевертыши.
Она не стала рассказывать, как бродила по разоренной стоянке, переворачивая тела, молясь то ли о том, чтобы найти сына здесь, то ли о том, чтобы его взяли с собой дикари.
– Жаль старика. Плачешь? Ну да, правильно… похоронили?
– Нет, – отозвалась Эдит глухо… нет, я… кони разбежались, тех кто посильнее – индейцы тоже забрали, я нашла Фиалку, на старушку никто не польстился, вернулась… Сидела на берегу, плакала, а тут Джес выбрался из норы и стоит и смотрит на меня. И молчит. Молчит… не говорит ничего. Я и так и эдак… не знаю. Что смогли, то мы собрали в фургон и поехали поскорей прочь… вниз по реке. Как совсем стемнело, остановились, ни костра, ничего такого не стали жечь. Страшно… а утром поехали дальше. Попалась отряд из Грейтауна она искали Черного Беркута, сказали, что это его работа, обещали похоронить. Мы съездим потом узнаем, что и как… Но я не могла… прости…
Вильям привлек сестру к себе, чмокнул неловко в висок.
– Иди в дом, там есть каша, поедим немного… завтра разберем груз…
Эдит вздохнула.
– Там мало что осталось. И это еще не все… кое-что случилось… На следующее утро я нашла у реки одного парня…
Эдит тихо приоткрыла дверь в комнату, где лежал ее новый знакомый, поставила свечу на стол.
Молодому человеку было лучше. Она коснулась тыльной стороной ладони его щеки. Жар больше не мучил его, похоже, что он просто спал.
Она провела рукой по коротко остриженным волосам, отмечая, что стрижка была странной, волосы не просто коротко обрезаны, так, как никто не обрезает, а имели разную длину, самые короткие были на висках и затылке, выше – заметно длиннее, а на лоб так и вовсе свешивалась пара мокрых прядей.
Он лежал на спине, закинув одну руку за голову, Эдит видела, что поза неудобная, рука может затечь. Она переместила руку Джима вдоль тела. Пальцы ее прошлись по обнаженной коже. Эдит положила свою ладонь на его, переплела пальцы и тихонько их сжала.
Ресницы молодого человека дрогнули, но глаз он не открыл.
– Спи, спи, – тихо сказала она.
Эдит отпустила его руку, боясь разбудить, накрыла одеялом.
Вил был прав…
Вчера, когда она рассказала брату о найденном человеке, Вильям нахмурился и Эдит торопливо заговорила:
– Он сказал, что капитан корабля, и на вид вполне приличный… не думай, ничего такого, не бросать же его было…
Вильям подошел к фургону, заглянул в него, потом забрался внутрь, присвистнул.
– Вот так птичку ты поймала…
Эдит подошла следом.
– Его кто-то ударил по голове, он сказал, что ничего не помнит…
– Он сказал тебе, что капитан корабля? И ты поверила?
– Да, а что?
– Ты посмотри на его руки… Ха… ты видела какие грабки у моряков? Это сынок какого-нибудь лордика, в поисках приключений… от таких одни неприятности. Видел я таких… Держись от него подальше, сестричка.
Подальше держаться ей никак не хотелось, напротив, хотелось узнать кто он и откуда. Почему ее не оставляло ощущение, что этот человек чужак? Не враждебный чужак, а… Эдит потрясла головой. Глупость какая. Насчет неприятностей… нет, не может быть, чтобы брат был прав. Ведь она говорила с Джимом, пусть не долго, но видела, с каким сочувствием он смотрел на ее Джеса, и уважительно говорил с ней, нет, не чувствовалось, что от него могут быть какие-то неприятности. А своим чувствам Эдит доверяла больше, чем мнению окружающих.
Он казался ей редкой тропической птицей случайно залетевшей в мир снега и вьюг, где выжить очень трудно, если не невозможно.
Она улыбнулась пришедшей в голову ассоциации. Надо будет запомнить это ощущение – прикосновение к чему-то такому, что не принадлежит твоему миру.
20.
Два человека и один вулканец шли по главной улице Грейтауна. Деревянные дома лепились друг к другу, на балконах сушились тряпки, в пыли играли дети, кучи навоза на земле наполняли воздух деревенским амбре. Улица вывела их к центральной площади, на которой стояла церковь и был колодец.
Самые важные, без сомнения, сооружения поселения. Парочка магазинов, склады, около которых суетился народ, разгружая и нагружая подводы, деревянные навесы, коновязь.
– Сюда, – сказал МакКой, шедший чуть впереди. – Ухура, держитесь поскромнее.
Он слышал, как фыркнула девушка. МакКой ее понимал, мало того, что ей досталась самая неудобная одежда – какие-то пуговички, завязочки, крючки в самых неподходящих местах, вдобавок, по разработанной ими легенде, именно МакКою она и принадлежала. По крайней мере, такое положение дел выглядело бы естественнее, чем свободная чернокожая девушка в сопровождении двух белых мужчин, один из которых был, прямо скажем, не самым лучшим образцом европейской расы.
Уши и брови вулканца они скрыли под повязкой, придававшей Споку вид пирата, получившего увольнительную и принарядившегося по такому случаю. Была мысль замаскировать первого офицера под индейца, но обсудив варианты, пришли к выводу, что понижать социальный статус участников группы наличием в ней еще и представителя аборигенов, крайне не разумно.
Они миновали деревянные вортца и вошли в выбранное МакКоем здание. Бар, столовая, салун и центр общественной жизни по совместительству.
Довольно таки пустой.
Хозяин за стойкой протирал стаканы, четверо посетителей в углу – обедали. Еще двое играли в карты, прихлебывая из стаканов бесцветную жидкость.
МакКой сам бы не отказался глотнуть чего покрепче, нервы были на пределе.
Леонард постарался придать своей походке максимально развязанный вид, подошел к стойке и, привалившись к ней, поманил хозяина пальцем.
– Слушай, друг, – сказал он и достал из кармана золотые серьги с замысловатым узором (пожертвование на общее дело Ниоты) – не скажешь, кто в вашем славном городке даст за них хорошую цену?
Хозяин кинул оценивающий взгляд на новых клиентов.
– Зависит от того, откуда ты их взял. Говорят на днях команчи гробанули пару фургонов, но мы-то знаем, что такими делами промышляют не только краснорожие дьяволы.
МакКой растерялся. Он никак не предполагал, что с него потребуют доказательства правомерности владения собственностью.
– Этого человека не интересует сделка, – сказал Спок, обращаясь к МакКою.
– Да, ты прав, – ответил доктор. – Наверное, у него просто нет денег, или он не может отличить хороший товар от дерьма.
– Сам ты дерьмо, – пробурчал хозяин, – думаешь умный? У тебя я вижу денег нет, вот и ищешь где сшибить пару долларов. Только мне твое золото на хрен не нужно. И в долг я не наливаю. Хочешь найти покупателя – подожди, вот вернется рыжий Рич, может и сбагришь ему побрякушки.
– Дело говоришь, – сказал МакКой и пожевал губами. – Ну тут и подождем твоего Рича. Кстати когда он будет и откуда вернется? Мы, как видишь, люди новые…
– Оно и видно, – сказал хозяин. – Иначе бы не притащили сюда свою девку, можете остаться если хотите, но только вы двое, а ты, черномазая, пошла вон отсюда!
МакКой порадовался, что за сутки пребывания в этом гостеприимном краю, щеки его опалило солнце, иначе краска, бросившаяся ему в лицо, выдала бы их с головой.
– Да, надо уважить местные традиции, – сказал Спок. – Пойдем Ниота, мы подождем на улице.
Вулканец направился к выходу, девушка за ним.
МакКой мысленно выругался. Что он тут будет делать один? И что они будут делать снаружи? Не нажили бы себе, каких неприятностей…
Хозяин посмотрел вслед ушедшей парочке.
– Красивая сучка, – сказал он. – Доверяешь парню?
– Всецело, – отозвался МакКой.
Хозяин салуна взял стакан, плеснул в него немного резко пахнущей жидкости, подтолкнул МакКою.
– Ты прав, друг, у меня нет денег, – сказал доктор.
– Угощаю, – отозвался хозяин. – Чем промышляешь?
– Да так… – МакКой попробовал напиток на вкус. Мда. Вкуса как такового не было, вот привкус сивушных масел – вполне… Снаружи послышался топот, крики, дверь распахнулась и в помещение ввалилось несколько человек. Первым шел мужчина высокого роста, с кустистой огненной бородой, за ним еще несколько человек, а потом парочка парней почти внесла на руках третьего – полного рыжего парня с белым, потным лицом. Они сгрузили его на стул, МакКой услышал стон.
– Марли, – рявкнул рыжебородый бармену, – отправь своего мальчишку за Купером, видишь, нашего Джо подстрелили.
– Рич, – бармен развел руками, – Купер же того… три дня назад.
– Твою мать… давно меня тут не было. Не хрена себе, – Рич засмеялся. – Значит вы схоронили дока… Вот гадство…
МакКой кашлянул.
– Если хотите, могу взглянуть на вашего друга, – сказал он.
Рич окинул Леонарда тяжелым взглядом.
– Доктор?
Вместо ответа Маккой подошел к раненому.
– Положите его на стол, посмотрим, что там.
– Интересный ты доктор, а где твоя сумка? Чем ты собрался пулю вытаскивать? Зубами?
Аптечка, как и трикодер и прочие их технологичные штучки были завернуты в одеяло и находились снаружи салуна.
Сразу светиться МакКой не планировал.
– Ну видишь ли, – начал он объяснять Ричу положение дел, пока остальные сдвигали столы, укладывали на них Джо и раздевали его, – тут ты прав, вещей у меня с собой немного, но я постараюсь что-нибудь придумать… А где инструменты моего покойного коллеги?
– Ща, док, я сбегаю! – вызвался самый молодой парнишка.
МакКой осмотрел раненого. В общем-то, ничего особенного. Действительно пулевое ранение, но похоже пуля была на излете и войдя со стороны правого бока чиркнула по ребрам и застряла под кожей живота, благо там было где застрять.
– Тебе, однако, не помешает немного скинуть вес, – сказал МакКой, ощупывая жировые складки пострадавшего.
– О! Я тоже самое говорю! – пробасил Рич и с нежностью, которой никак нельзя было от него ожидать, потрепал раненого по щеке. – Это мой кузен, – объяснил он МакКою. – Вы уж постарайтесь, доктор, за мной не заржавеет. Он побренчал в кармане монетами.
– Ну что док, сможет его вылечить? – спросил еще один человек.
– Да запросто, – сказал МакКой. – Мне нужен нож, только острый, пинцет, горячая вода и то, что вы тут хлебаете…
– Это правильно! – сказал Рич, быстро проникшийся доверием к медицинским познаниям Леонарда. – Марли, тащи бутылку. – Видишь, – он обернулся к Джо, который услышав про предстоящую операцию и инструменты, внезапно лязгнул зубами и мелко затрясся, – все с тобой будет в порядке.
Рич налил полный стакан мутного самогона и поднес к лицу раненого. – Пей, что доктор прописал, – сказал он, и ничё не почуешь. – Верно, док?
– Э… я…
МакКой предполагал употребить самогон как дезинфектант, а не как анестетик…
– Ну не живьем же его резать, – рассудительно сказал Рич.
– Подождите тут, у меня есть кое-что получше… – начал было МакКой.
– Вот! Я принес! – в салун влетел парнишка, что вызвался сбегать за инструментами.
В руках у него была ящик, который он бухнул на стол. Внутри ящика что-то звякнуло. Джо, услышав звук, тихо заскулил.
МакКой открыл ящик и присвистнул.
– Неплохо, – сказал он, с большим интересом разглядывая содержимое. В деревянном футляре, снаружи обтянутом кожей, а внутри красным бархатом – было две полки. Ни верхней инструменты для трепанации черепа: скальпели, пилы, пинцеты, ножи, зонды, иглы для зашивания ран. На нижней полке – инструменты для ампутации конечностей: пилы, ножи, костные щипцы.
Нашлась и пара пинцетов, один обычный, второй с буравчиком на конце.
МакКой сглотнул, представив муки несчастного пациента, у которого этой штукой извлекают пулю, глубоко застрявшую в теле. Ведь нужно ввинтить буравчик в свинец и лишь затем извлечь.
Джо уже не скулил – он попытался сбежать с места операции, однако парочка его товарищей навалились на несчастного, держа его за руки и за ноги.
– Вот горячая вода, док.
Бармен принес медный тазик и два ковша.
Леонард заколебался.
В его аптечке была неплохая подборка анальгетиков, но использовать гипоспрей на виду всей честной компании было неправильно. Если только растворить в виски капсулу альфакаина...
– Док!!! Давай скорее! Он отрубился!
Пациент, очевидно, потерял сознания от страха.
Глупо было мешкать, тем более, что операция-то пустяковая.
МакКой ополоснул руки и приступил к делу.
– Ты расстроена, Ниота? – Спок с некоторым беспокойством смотрел на притихшую девушку. Она нервно сжимала и разжимала руки.
– Все нормально.
– Нелогично давать неверную информацию о своем состоянии, – сказал Спок.
– Я не расстроена! – сказала девушка. – Я в бешенстве!
– Согласен, ситуация двусмысленная. Но мы предвидели это. Не нужно так эмоционально реагировать.
В этот момент толпа всадников подвалила к салуну, около которого они стояли.
Спок напрягся – потенциально был возможен конфликт. Но приехавшим не было до них никакого дела.
– Что там происходит? – спросила Ухура, забывая об обиде.
Молодой парнишка выбежал из салуна и со всей прыти понесся по улице. Вскоре он прибежал обратно, неся в руках деревянный чемоданчик.
– Иди, посмотри, не нужна ли доктору помощь, – сказала девушка.
Споку самому хотелось это сделать. Он не был уверен в способности Леонарда МакКоя рассуждать здраво в критической ситуации. Но оставить Ухуру одну на улице ему представлялось тоже неверным.
– Иди, посмотри, – настаивала девушка. – Ничего со мной не сделается, – глаза ее сверкнули. – Пусть только кто сунется!
Спок вернулся спустя пару минут.
– Все под контролем, – сообщил он.
Операция закончилась через три минуты сорок секунд после того, как началась. Рыжий Рич пребывал в восторге от умелых действий хирурга и все порывался обнять МакКоя и непременно выпить с ним вместе. Раненый пришел в себя, осторожно ощупал забинтованный живот и присоединился к празднованию.
– Слушай, док, ты надолго к нам? – спросил Рич, спустя пару стаканчиков. – Кстати, – он икнул, – ты зубы драть умеешь?
– Ну… – протянул МакКой… – если нужно…
– Блеск! – Рич хлопнул доктора по плечу. – Видали, как нам свезло! Здесь давно не было приличного коновала! Ты приехал в нужное место, поверь…
– Собственно, – сказал МакКой, – я тут по делу… но можно и пожить недельку… Не откажусь немного заработать.
– А что за дело?
– Да, мы с приятелем ищем двух наших друзей, – сказал МакКой. Он немного расслабился. Похоже, Рич был важной шишкой и его покровительство решало много проблем.
– Кто такие? – спросил Рич, временно трезвея.
– Один молодой парень, светлый, коротко стриженные волосы, глаза голубые, второй лет сорока, темноволосой и худой. Возможно, они были одеты в яркую одежду – желтые и красные рубашки…
На лице Рича отразился сложный мыслительный процесс.
– Нет, – покачал он головой. Ничего такого. Никаких таких попугаев я здесь не видел. Здесь вообще новых давно не было.
– На улице ошивается тип с негритянкой! – сказал мальчишка, бегавший за медицинским инструментами.
– Нет, это не они, – сказал МакКой. – Это мои друзья, то есть я хочу сказать… мой друг Спок, а девушка, она тоже моя.
Рич хмыкнул.
– Не было никого такого… Но я поспрашаю… мы неделю провели в седлах, искали следы Черного Беркута. Его папаша сдох в прошлом месяце, и этот краснокожий сейчас пытается завоевать себе что-то вроде репутации.
– Да, а для этого режет людей, почем зря, – сказал еще один из мужчин. – Да вот позавчера в ночь они сожгли фургоны и убили торговцев, что ехали в город на границе…
– С тех пор как вышел закон о переселении, они как с ума посходили.
– Что за город? – спросил МакКой.
– Да у него и названия то нет. Это скорее форт, чем город. Ну так и зовем Город на границе.
Настроение присутствующих изменилось. Лица затвердели.
– Понятно, – сказал МакКой. – А где можно остановиться в вашей деревне?
– Какая деревня? – возмутился Рич. – У нас самый настоящий город, можешь поверить. Церковь видел? То-то, не чета каким-то там… Три магазина, – продолжал хвастать Рич, – один мой, второй вон его, – Рыжебородый кивнул на брата. – Семь складов, а в двадцати милях отсюда будет железнодорожная станция. Так что насчет деревни…
– Не хотел никого обидеть, – извиняющее сказал МакКой. – А гостиница или что-то еще такое есть?
– О, да это не проблема! Ты можешь пожить у Купера. Это тоже мой дом, – сказал Рич, – но он снимал у меня две комнаты. Тебе же хватит двух? Если нет…
– Хватит, – сказал МакКой. – Более чем.
-
-
18.04.2014 в 06:32-
-
18.04.2014 в 10:45Завязку читала, а тут не хочется изнывать на самом интересном месте в ожидании продолжения
-
-
18.04.2014 в 11:15-
-
18.04.2014 в 11:39-
-
18.04.2014 в 18:24-
-
26.04.2014 в 15:00