Глава 5. Проблемы воспитания
Дверь лазарета отошла в сторону.
МакКой обернулся и удивленно замер. Нечастый гость. Это был Спок. Что-то случилось? Выражение лица первого помощника было непроницаемым, как всегда. Черт, никогда не поймешь, что у него на уме.
– Спок?
– Да, это я, – подтвердил вулканец без намека на издевку, – мне нужно поговорить с вами.
По крайней мере, он никогда не ходит кругами. Прямо и по делу.
МакКой кивнул в сторону своего кабинета. Спок остался стоять на месте.
– Что случилось? Вы здоровы?
– Со мной все в порядке. Я проходил осмотр месяц назад, если вы забыли.
– Черт! Я пытаюсь завязать непринужденный разговор! Не предложить же тебе выпить?
читать дальшеСпок молча уставился на доктора.
«Ну, только не надо делать вид, что ты меня не понял!» – про себя проворчал МакКой.
– Доктор, – сказал первый офицер, – я хочу поговорить о капитане.
– Я догадался, – кивнул МакКой. Дело и впрямь серьезное, раз пикировка была отложена на потом. – Что на этот раз? Он не отдыхал, как следует, я знаю, но физически он в приличной форме. Последние несколько дней были поспокойней. Сон, питание – вот все, что нужно человеческому организму для нормального самочувствия. Что касается смерти брата, то тут ничего поделать нельзя. Это нужно просто пережить, мистер Спок. Время – вот единственный лекарь в данном случае.
– Я намеревался поговорить не о физическом состоянии капитана, хотя то, что вы рассказали меня радует.
– Радует?
– Скажем точнее – я нахожу это удовлетворительным, – поправился Спок. Пусть доктор порадуется… Это будет его вкладом в улучшение психического состояния членов экипажа. – Меня волнует то, как капитан обращается со своим племянником, – сообщил Спок о цели своего визита.
– С Питером? – переспросил удивленный донельзя доктор. Оказывается, есть вещи к которым и Спок не может приступить сразу. – Что с ним такое? Все, что я сказал в отношении капитана, я могу повторить и в отношении его племянника… Он ребенок…
– Нет, вы меня не поняли, – сказал Спок. – Мне не нравится, как он с ним обращается. Понимаете? Так нельзя делать.
– Да что, черт возьми, произошло?
– Он совершенно необоснованно балует мальчика.
МакКой чуть не задохнулся от удивления. Кто бы мог подумать, какой спец по воспитанию тут обнаружился! Он готов был выпалить это вслух, но сдержался. Спок решил поговорить с ним, это было, как не крути, но лестно. Вулканец никогда не начал разговор, если бы это его не волновало. Или, если бы он не собирался сделать нечто такое, в чем сомневался. Разговор стал для доктора очень увлекательным. Похоже, что сейчас мы узнаем много нового о нашем нелюдимом друге…
– Да? Хм…. Э… а что навело тебя на эту мысль?
– Вы знаете, что произошло на днях?
– Разумеется. Я же промывал ему желудок. И это было не отравление. Обычная пищевая аллергия.
– Он знал, что у него аллергия на шоколад?
– Знал, но…
– Ребенок поступил неразумно. Более того, он совершил поступок – опасный для его жизни.
– Ерунда, он реплицировал триста грамм шоколада и умял его за раз. Очень многие взрослые бы могли пойти прыщами.
– Он сознательно навредил себе, вы не можете этого отрицать, – повторил Спок свою мысль.
– Могу. Здесь совсем другое, Спок! Шоколад – это шикарный антидепрессант, если ты не в курсе. У мальчонки, знаешь ли, есть повод.
Спок склонил голову, но доктор не был уверен, что вулканец с ним согласился.
– Что вы думаете по поводу эпизода с шаттлом?
– Это когда мы стартовали с Деневы?
– Да, но племянник капитана решил вернуться назад, и попытался угнать шаттл. При этом, как рассказывал Джим, мальчик, днем ранее, отказался зайти в квартиру родителей. Это странно, не находите?
– Спок! Ты говоришь о десятилетнем ребенке! Он не смог бы угнать шаттл! Это даже я понимаю! Автоматика заблокировала управление и сообщила на мостик. Пять минут спустя недоразумение было улажено.
– Капитан должен был указать мальчику на недопустимость такого поведения.
– Ну… не знаю. Откуда ты знаешь, что Джим ему ничего не сказал?
– Потому, что буквально на следующий день, его племянник разрисовал стены в рекреационном зале. К сожалению, познания Питера в живописи оставляют желать лучшего.
– Ну и?
– Что вы имеете в виду?
– Такое поведения является также асоциальным.
– Обычная детская шалость. Моя дочь Джоанна перепортила много ценных вещей. Это нормально. Нет причин для тревоги. И эти эпизоды не связаны между собой.
«Хотел бы я, чтобы это было так» – подумал МакКой. Доктор и сам пока не мог понять характер нежданного воспитанника Джима Кирка.
Спок молчал, не убежденный.
– Со стороны может показаться, что мальчишка дерзок и даже груб, – сказал МакКой. – Тут ты прав, для своего возраста он ведет себя немного неадекватно… но это может быть защитной реакцией на травму. Или, так он проверяет новые границы допустимого. Но, уверяю тебя, наш капитан не из тех, кто позволит сесть себе на голову.
– Сегодня утром за завтраком Питер отказался есть предложенное и оттолкнул от себя тарелку так, что она упала на пол. Он привлек к себе внимание всех, кто находился рядом.
– И что сделал Джим?
– Капитан прервал свой завтрак, взял мальчика за руку и увел его из столовой, – ответил Спок.
– Правильно. А что он должен был, по-твоему, сделать?
– Сказать, что так нельзя делать и настоять на том, чтобы завтрак был съеден.
– А если ребенок не хочет есть? Может быть, ему и впрямь не понравилась каша или что там было? Почему никто не заставляет тебя или меня есть тогда, когда не хочется?
– Но мы же не кидаем тарелки на пол.
– Это нехорошо, согласен. Но у ребенка бывает мало способов выразить свой протест.
– Ему десять лет и такое поведение…
– ОК, ты прав. Да, это крайне невоспитанно, невежливо и просто безобразно. Но капитан поступил правильно, публичное унижение или выговор – самое последние, что нужно мальчику для обретения душевного равновесия.
– Я удивлен вашим отношением к воспитанию земных детей.
Вот оно в чем дело! Земных детей значит? Хм, мистер вулканец. Любопытно.
– Спок, а как воспитывают детей на Вулкане? Глядя на вас, не скажешь, что у ваших младенцев счастливое детство.
– Почему вы так решили?
– Ну… – замялся доктор, – пойдем-ка, все же присядем.
«Это еще один ритуал, – констатировал факт Спок. – Неужели нельзя просто ответить на заданный вопрос? Нет, нужно обязательно найти какое-нибудь расслабляющее место, возможно, выпить чего-нибудь, опять же из серии релаксантов, хотя обычно эту роль выполняет этиловый спирт… Помяться немного, изображая задумчивость… Все это так отнимает время, но это неизбежно».
МакКой тем временем пригубил свой бокал.
– Потому, что вы, Спок, не счастливы здесь на корабле, – наконец услышал Спок ответ на свой вопрос.
– Это самое нелепое утверждение, слышанное от вас за последнюю неделю, – ответил Спок.
– Это не утверждение, а предположение, – поправился доктор.
– Не вижу разницы.
– Вы хотите доказать всем вокруг, и в первую очередь самому себе, что вы – стопроцентный вулканец. Даже больше вулканец, чем ваши соплеменники. Я всегда спрашивал себя – зачем?
Спок молчал, поэтому доктор продолжил:
– Да, я спрашиваю – зачем? Почему вы не можете принять себя таким, каков вы есть? Понимаете, Спок, о чем я?
– Я могу только повторить то, что уже сказал. Меня полностью устраивает служба на корабле Федерации. Если бы это было не так…
МакКой покачал головой.
– Нет, Спок, я не об этом. Кто-то давным-давно внушил вам мысль о том, что вы должны быть кем-то… Понимаете? Не просто собой, а именно кем-то… Стопроцентным вулканцем, рациональным, логичным… Я прав?
– Нет необходимости так рьяно намекать на моего отца, доктор, – ответил Спок немного холоднее обычного. – Могу вас заверить, что связи между ним и племянником капитана Кирка не существует.
Отца? Ты, о, мой остроухий друг, сказал отца? Не родителей, а отца… Тысячи вопросов закрутились у МакКоя на языке, но доктор сдержался. Очевидно, он ненароком задел то, что лучше не трогать. Да, однозначно лучше, судя по тому, каким бесстрастным стало лицо Спока. Что ж, когда-нибудь мы узнаем и эту тайну…
– Хм… ну ладно… Значит, ты решил, что Джим балует мальчика, – МакКой вернулся к первоначальной теме разговора… Скажи, а что главное в воспитание детей на Вулкане? Что вы, например, делаете, если ребенок не слушается? Капризничаете, дерется?
– До пяти лет такое поведение не вызывает ни у кого беспокойства. А дальше… Есть разные способы убеждения. Долг родителя указать на ошибки и помочь исправить их. Объяснить, что не так, и как нужно делать. Пять-шесть лет уже достаточный возраст для того, чтобы понимать основные требования, предъявляемые к личности… Нужно развивать заложенные способности, внутренние силы… готовить к жизни, к будущим испытаниям. Насколько я знаю, на Земле практикуется такой же подход. Конечно, земляне эмоционально подходят к вопросу воспитания потомства, но в целом…
МакКой покачал головой.
– Вы не согласны, доктор?
– С чем? С тем, что земляне эмоционально подходят к воспитанию? Согласен. Конечно. Нельзя воспитать нормального человека и не испытывать при этом эмоций. А вулканца, видимо, можно?
– Вы подразумеваете под эмоциями…
МакКой не выдержал:
– Я подразумеваю под эмоциями – любовь! Ясно вам? Нужно любить своего ребенка или кого вы там собрались воспитывать! Любить! Только тогда у вас что-то получится!
– Но мы любим своих детей, доктор. Вы глубоко заблуждаетесь. Связь, ментальная связь подразумевает нежность, заботу, все, что вы называете любовью… Но родитель обязан готовить ребенка к жизни. Закалять как физически, так и духовно. И, безусловно, пресекать неподобающее поведение.
– Спок… я даже не знаю, как тебе это объяснить. Не могу сказать ничего о ваших детях, возможно, их нужно, как ты выразился, закалять духовно… Но земного ребенка нельзя специально ставить в стрессовую ситуацию. Любой взрослый будет, вернее должен, черт – должен и будет – оберегать психику от ненужных отрицательных впечатлений.
– Это странно. Вы не находите? Вы же придаете такое значение физическому совершенству, здоровью… и совершенно игнорируете психику?
МакКой вздохнул.
– Чтобы психика выросла здоровой нужно очень постараться, Спок. Я не говорю о каких-либо тепличных условиях, нет, ребенок сталкивается с жизнью, так или иначе. Взрослый должен помочь и объяснить, что жизнь – это замечательная вещь, что ребенка любят таким, каков он есть… независимо от того, что он делает, как выглядит, что чувствует… Понятно? Внушить ему, что в любой ситуации остается надежда… и если переходить от общих проблем к частностям… Что, по-твоему, должен делать Джим? Выпороть его ремнем за баловство? Натыкать носом в тарелку? Телесные наказания давно запрещены, друг мой.
– Я не имел ввиду ничего экстремального, доктор. Но он должен объяснить, что демонстрируемое поведение – недопустимо. И поскольку асоциальное поведение продолжается, то, значит, его объяснения не эффективны или недостаточны.
– Спок! У него на корабле четыре сотни людей, и он умеет к каждому найти свой подход… Это его работа. Не все сразу, ты слишком многого хочешь. Ха! Если бы это было так просто. Ты сказал, а дитя послушалось и больше не делало то, что нельзя. Иногда, знаешь ли, приходиться вдалбливать в голову нормы приличия снова и снова, не теряя терпения.
– Послушание – это важно, – сказал Спок после паузы.
– Важно, – подтвердил МакКой, – но это не самоцель. Рано или поздно наступает момент, когда ребенок сам начинает принимать решения. Сначала что есть, что одеть, с кем дружить… Потом чем заниматься и кого любить. Или наоборот.
Спок ничего не ответил.
– Так как воспитывают детей на Вулкане? – спросил МакКой спустя некоторое время.
– Что именно вы хотите знать? – Спок взглянул на доктора.
– Все, – немедленно отозвался МакКой, – от начала и до конца.
Но их прервал сигнал интеркома.
– Мистер Спок? – это была Ухура. – Капитан просил напомнить о совещании. Вы и доктор МакКой должны быть там. Начало через десять минут.
– Вас понял. Извините доктор, в другой раз.
МакКой разочаровано вздохнул. Второй шанс разговорить Спока, представится не скоро. А жаль.
Дверь лазарета отошла в сторону.
МакКой обернулся и удивленно замер. Нечастый гость. Это был Спок. Что-то случилось? Выражение лица первого помощника было непроницаемым, как всегда. Черт, никогда не поймешь, что у него на уме.
– Спок?
– Да, это я, – подтвердил вулканец без намека на издевку, – мне нужно поговорить с вами.
По крайней мере, он никогда не ходит кругами. Прямо и по делу.
МакКой кивнул в сторону своего кабинета. Спок остался стоять на месте.
– Что случилось? Вы здоровы?
– Со мной все в порядке. Я проходил осмотр месяц назад, если вы забыли.
– Черт! Я пытаюсь завязать непринужденный разговор! Не предложить же тебе выпить?
читать дальшеСпок молча уставился на доктора.
«Ну, только не надо делать вид, что ты меня не понял!» – про себя проворчал МакКой.
– Доктор, – сказал первый офицер, – я хочу поговорить о капитане.
– Я догадался, – кивнул МакКой. Дело и впрямь серьезное, раз пикировка была отложена на потом. – Что на этот раз? Он не отдыхал, как следует, я знаю, но физически он в приличной форме. Последние несколько дней были поспокойней. Сон, питание – вот все, что нужно человеческому организму для нормального самочувствия. Что касается смерти брата, то тут ничего поделать нельзя. Это нужно просто пережить, мистер Спок. Время – вот единственный лекарь в данном случае.
– Я намеревался поговорить не о физическом состоянии капитана, хотя то, что вы рассказали меня радует.
– Радует?
– Скажем точнее – я нахожу это удовлетворительным, – поправился Спок. Пусть доктор порадуется… Это будет его вкладом в улучшение психического состояния членов экипажа. – Меня волнует то, как капитан обращается со своим племянником, – сообщил Спок о цели своего визита.
– С Питером? – переспросил удивленный донельзя доктор. Оказывается, есть вещи к которым и Спок не может приступить сразу. – Что с ним такое? Все, что я сказал в отношении капитана, я могу повторить и в отношении его племянника… Он ребенок…
– Нет, вы меня не поняли, – сказал Спок. – Мне не нравится, как он с ним обращается. Понимаете? Так нельзя делать.
– Да что, черт возьми, произошло?
– Он совершенно необоснованно балует мальчика.
МакКой чуть не задохнулся от удивления. Кто бы мог подумать, какой спец по воспитанию тут обнаружился! Он готов был выпалить это вслух, но сдержался. Спок решил поговорить с ним, это было, как не крути, но лестно. Вулканец никогда не начал разговор, если бы это его не волновало. Или, если бы он не собирался сделать нечто такое, в чем сомневался. Разговор стал для доктора очень увлекательным. Похоже, что сейчас мы узнаем много нового о нашем нелюдимом друге…
– Да? Хм…. Э… а что навело тебя на эту мысль?
– Вы знаете, что произошло на днях?
– Разумеется. Я же промывал ему желудок. И это было не отравление. Обычная пищевая аллергия.
– Он знал, что у него аллергия на шоколад?
– Знал, но…
– Ребенок поступил неразумно. Более того, он совершил поступок – опасный для его жизни.
– Ерунда, он реплицировал триста грамм шоколада и умял его за раз. Очень многие взрослые бы могли пойти прыщами.
– Он сознательно навредил себе, вы не можете этого отрицать, – повторил Спок свою мысль.
– Могу. Здесь совсем другое, Спок! Шоколад – это шикарный антидепрессант, если ты не в курсе. У мальчонки, знаешь ли, есть повод.
Спок склонил голову, но доктор не был уверен, что вулканец с ним согласился.
– Что вы думаете по поводу эпизода с шаттлом?
– Это когда мы стартовали с Деневы?
– Да, но племянник капитана решил вернуться назад, и попытался угнать шаттл. При этом, как рассказывал Джим, мальчик, днем ранее, отказался зайти в квартиру родителей. Это странно, не находите?
– Спок! Ты говоришь о десятилетнем ребенке! Он не смог бы угнать шаттл! Это даже я понимаю! Автоматика заблокировала управление и сообщила на мостик. Пять минут спустя недоразумение было улажено.
– Капитан должен был указать мальчику на недопустимость такого поведения.
– Ну… не знаю. Откуда ты знаешь, что Джим ему ничего не сказал?
– Потому, что буквально на следующий день, его племянник разрисовал стены в рекреационном зале. К сожалению, познания Питера в живописи оставляют желать лучшего.
– Ну и?
– Что вы имеете в виду?
– Такое поведения является также асоциальным.
– Обычная детская шалость. Моя дочь Джоанна перепортила много ценных вещей. Это нормально. Нет причин для тревоги. И эти эпизоды не связаны между собой.
«Хотел бы я, чтобы это было так» – подумал МакКой. Доктор и сам пока не мог понять характер нежданного воспитанника Джима Кирка.
Спок молчал, не убежденный.
– Со стороны может показаться, что мальчишка дерзок и даже груб, – сказал МакКой. – Тут ты прав, для своего возраста он ведет себя немного неадекватно… но это может быть защитной реакцией на травму. Или, так он проверяет новые границы допустимого. Но, уверяю тебя, наш капитан не из тех, кто позволит сесть себе на голову.
– Сегодня утром за завтраком Питер отказался есть предложенное и оттолкнул от себя тарелку так, что она упала на пол. Он привлек к себе внимание всех, кто находился рядом.
– И что сделал Джим?
– Капитан прервал свой завтрак, взял мальчика за руку и увел его из столовой, – ответил Спок.
– Правильно. А что он должен был, по-твоему, сделать?
– Сказать, что так нельзя делать и настоять на том, чтобы завтрак был съеден.
– А если ребенок не хочет есть? Может быть, ему и впрямь не понравилась каша или что там было? Почему никто не заставляет тебя или меня есть тогда, когда не хочется?
– Но мы же не кидаем тарелки на пол.
– Это нехорошо, согласен. Но у ребенка бывает мало способов выразить свой протест.
– Ему десять лет и такое поведение…
– ОК, ты прав. Да, это крайне невоспитанно, невежливо и просто безобразно. Но капитан поступил правильно, публичное унижение или выговор – самое последние, что нужно мальчику для обретения душевного равновесия.
– Я удивлен вашим отношением к воспитанию земных детей.
Вот оно в чем дело! Земных детей значит? Хм, мистер вулканец. Любопытно.
– Спок, а как воспитывают детей на Вулкане? Глядя на вас, не скажешь, что у ваших младенцев счастливое детство.
– Почему вы так решили?
– Ну… – замялся доктор, – пойдем-ка, все же присядем.
«Это еще один ритуал, – констатировал факт Спок. – Неужели нельзя просто ответить на заданный вопрос? Нет, нужно обязательно найти какое-нибудь расслабляющее место, возможно, выпить чего-нибудь, опять же из серии релаксантов, хотя обычно эту роль выполняет этиловый спирт… Помяться немного, изображая задумчивость… Все это так отнимает время, но это неизбежно».
МакКой тем временем пригубил свой бокал.
– Потому, что вы, Спок, не счастливы здесь на корабле, – наконец услышал Спок ответ на свой вопрос.
– Это самое нелепое утверждение, слышанное от вас за последнюю неделю, – ответил Спок.
– Это не утверждение, а предположение, – поправился доктор.
– Не вижу разницы.
– Вы хотите доказать всем вокруг, и в первую очередь самому себе, что вы – стопроцентный вулканец. Даже больше вулканец, чем ваши соплеменники. Я всегда спрашивал себя – зачем?
Спок молчал, поэтому доктор продолжил:
– Да, я спрашиваю – зачем? Почему вы не можете принять себя таким, каков вы есть? Понимаете, Спок, о чем я?
– Я могу только повторить то, что уже сказал. Меня полностью устраивает служба на корабле Федерации. Если бы это было не так…
МакКой покачал головой.
– Нет, Спок, я не об этом. Кто-то давным-давно внушил вам мысль о том, что вы должны быть кем-то… Понимаете? Не просто собой, а именно кем-то… Стопроцентным вулканцем, рациональным, логичным… Я прав?
– Нет необходимости так рьяно намекать на моего отца, доктор, – ответил Спок немного холоднее обычного. – Могу вас заверить, что связи между ним и племянником капитана Кирка не существует.
Отца? Ты, о, мой остроухий друг, сказал отца? Не родителей, а отца… Тысячи вопросов закрутились у МакКоя на языке, но доктор сдержался. Очевидно, он ненароком задел то, что лучше не трогать. Да, однозначно лучше, судя по тому, каким бесстрастным стало лицо Спока. Что ж, когда-нибудь мы узнаем и эту тайну…
– Хм… ну ладно… Значит, ты решил, что Джим балует мальчика, – МакКой вернулся к первоначальной теме разговора… Скажи, а что главное в воспитание детей на Вулкане? Что вы, например, делаете, если ребенок не слушается? Капризничаете, дерется?
– До пяти лет такое поведение не вызывает ни у кого беспокойства. А дальше… Есть разные способы убеждения. Долг родителя указать на ошибки и помочь исправить их. Объяснить, что не так, и как нужно делать. Пять-шесть лет уже достаточный возраст для того, чтобы понимать основные требования, предъявляемые к личности… Нужно развивать заложенные способности, внутренние силы… готовить к жизни, к будущим испытаниям. Насколько я знаю, на Земле практикуется такой же подход. Конечно, земляне эмоционально подходят к вопросу воспитания потомства, но в целом…
МакКой покачал головой.
– Вы не согласны, доктор?
– С чем? С тем, что земляне эмоционально подходят к воспитанию? Согласен. Конечно. Нельзя воспитать нормального человека и не испытывать при этом эмоций. А вулканца, видимо, можно?
– Вы подразумеваете под эмоциями…
МакКой не выдержал:
– Я подразумеваю под эмоциями – любовь! Ясно вам? Нужно любить своего ребенка или кого вы там собрались воспитывать! Любить! Только тогда у вас что-то получится!
– Но мы любим своих детей, доктор. Вы глубоко заблуждаетесь. Связь, ментальная связь подразумевает нежность, заботу, все, что вы называете любовью… Но родитель обязан готовить ребенка к жизни. Закалять как физически, так и духовно. И, безусловно, пресекать неподобающее поведение.
– Спок… я даже не знаю, как тебе это объяснить. Не могу сказать ничего о ваших детях, возможно, их нужно, как ты выразился, закалять духовно… Но земного ребенка нельзя специально ставить в стрессовую ситуацию. Любой взрослый будет, вернее должен, черт – должен и будет – оберегать психику от ненужных отрицательных впечатлений.
– Это странно. Вы не находите? Вы же придаете такое значение физическому совершенству, здоровью… и совершенно игнорируете психику?
МакКой вздохнул.
– Чтобы психика выросла здоровой нужно очень постараться, Спок. Я не говорю о каких-либо тепличных условиях, нет, ребенок сталкивается с жизнью, так или иначе. Взрослый должен помочь и объяснить, что жизнь – это замечательная вещь, что ребенка любят таким, каков он есть… независимо от того, что он делает, как выглядит, что чувствует… Понятно? Внушить ему, что в любой ситуации остается надежда… и если переходить от общих проблем к частностям… Что, по-твоему, должен делать Джим? Выпороть его ремнем за баловство? Натыкать носом в тарелку? Телесные наказания давно запрещены, друг мой.
– Я не имел ввиду ничего экстремального, доктор. Но он должен объяснить, что демонстрируемое поведение – недопустимо. И поскольку асоциальное поведение продолжается, то, значит, его объяснения не эффективны или недостаточны.
– Спок! У него на корабле четыре сотни людей, и он умеет к каждому найти свой подход… Это его работа. Не все сразу, ты слишком многого хочешь. Ха! Если бы это было так просто. Ты сказал, а дитя послушалось и больше не делало то, что нельзя. Иногда, знаешь ли, приходиться вдалбливать в голову нормы приличия снова и снова, не теряя терпения.
– Послушание – это важно, – сказал Спок после паузы.
– Важно, – подтвердил МакКой, – но это не самоцель. Рано или поздно наступает момент, когда ребенок сам начинает принимать решения. Сначала что есть, что одеть, с кем дружить… Потом чем заниматься и кого любить. Или наоборот.
Спок ничего не ответил.
– Так как воспитывают детей на Вулкане? – спросил МакКой спустя некоторое время.
– Что именно вы хотите знать? – Спок взглянул на доктора.
– Все, – немедленно отозвался МакКой, – от начала и до конца.
Но их прервал сигнал интеркома.
– Мистер Спок? – это была Ухура. – Капитан просил напомнить о совещании. Вы и доктор МакКой должны быть там. Начало через десять минут.
– Вас понял. Извините доктор, в другой раз.
МакКой разочаровано вздохнул. Второй шанс разговорить Спока, представится не скоро. А жаль.