Город на границе ч.15-16 (фанфик по фильмам Звездный путь (Перезагрузка)

[SilverWind]

Мну в целом довольно, то ради чего все и затевалось таки получилось - история подхватила героев (ну и автора заодно) и понеслась по бескрайнему морю гхым... чистого вымысла.
Впрочем, не совсем чистого, так как историческая проза вещь зараза очень требовательная к автору, и огромное спасибо Зосечке Ляховецкой, выступившей в роли исторического консультанта по эпохе, но все ляпы какие наверняка будут - исключительно на совести автора и гугла. Звиняйте если что не так. Принимаются уточнения и дополнения.
И прода будет без сомнения, но в апреле - вещь оказалась намного более длинная, чем я изначально планировала. ))


15.

Шаг в пропасть. Такое уже было с ним. Тренировки в бескрайнем небе Земли, стратосферный прыжок, падение, без надежды спастись.
Только тогда, там – Джим сам делал последний шаг, теперь же от него ничего не зависело, он летел в пустоту, понимая, что эйфория полета пройдет и в конце его ждет удар, обрывающий жизнь. Дай Бог, быстро.

Портал вышвырнул их обоих в жаркий летний день. Беквиту тоже казалось, что он падает с огромной высоты, но на самом деле упали они всего лишь с высоты собственного роста, продолжая траекторию движения, начатую на планете Хранителей. Там Кирк запнулся о порог арки и должен был, по всем законам физики, упасть на спину, увлекая за собой Беквита.
Сколько длился переход Теодор не мог сказать, возможно, секунды, возможно часы.
Беквит перекатился через голову, готовый продолжать бой.
Его враг не шевелился.
Беквит привстал на колени, пытаясь понять, что произошло с капитаном.
Много времени ему для этого не понадобилось. При падении Кирк ударился затылком о камень. Среднего размера валун, полузасыпанный землей и скрытый в траве.
Теодор коснулся шеи Кирка.
Пульс частил, причем, сильно.
Беквит сдвинул брови. Ему еще раньше, пока они дрались, показалось, что его капитаном, бывшим капитаном – поправился он, что-то не так. Но вникать в состояние человека, пинающего тебя по ребрам, было как-то не с руки, теперь же…
Явный жар, исходящий от тела Джима, не мог быть вызван их схваткой.
Что-то с ним случилось…
Впрочем, сейчас это было неважным.
Беквит встал на ноги, осмотрелся. Где он очутился? Это Земля?
Он очень надеялся на это.
Воздух был наполнен горьковатым запахом травы и пылью.
Трава была везде, зеленоватое море с желтыми проплешинами окружало его почти со всех сторон.
Где он?
На горизонте не видно никаких высотных зданий – неизбежный атрибут его мира.
Какой год?
Впереди пустынная равнина, сзади…
Беквит обернулся.
Сзади местность понижалась, были камни, несколько высоких скал, около них росли деревья.
Возможно, там была река. Или ручей.
Что же делать?
Он подошел к все еще оглушенному Кирку, присел рядом.
Если он здесь один, возможно ему понадобиться помощь… чтобы элементарно выжить. И тогда его молодой капитан может оказаться полезным… Нет, это вряд ли… вряд ли Джеймс Кирк начнет с ним сотрудничать, даже ради сохранения обоих их жизней.
Скорее наоборот. При первом удобном случае постарается сделать то, ради чего все и затевалось. Называется правосудие.
И это означает, что нет никакой необходимости ждать, пока…
Он пошарил у Кирка по карманам, увы, ничего полезного не нашлось, кроме коммуникатора.
Открыть прибор Теодор не рискнул. Надо бы сначала выяснить, где он? Или когда он?
Руки Кирка дрогнули, он перекатил голову.
Так, надо решать. Оставить его как есть или…
Убить?
Если убить, то… как? Ножа нет, не душить же…
Беквит встал и зашагал к скалам. Надо найти камень и довершить начатое. Парень даже и не узнает, что случилось. Быстро и без мук. Можно сказать повезло.
Так что…
Река.
Не особо большая, метра четыре в ширину. Песчаный берег, круглые валуны вокруг. Вполне можно перейти вброд, чтобы забраться на ближайший скалистый уступ – надо же узнать где он очутился. А оттуда, судя по всему, будет великолепный обзор.
Теодор Беквит зачерпнул рукой воду, принюхался. Никаких следов химии. Без особой необходимости он, как и любой другой человек постиндустриальной эпохи, не стал бы пить воду из неизвестного источника, но какой-то инстинкт, более глубокий, чем весь его жизненный опыт говорил – вода безопасная. Он глотнул немного. Действительно. Холодная и чистая.
И понял, что оттягивает момент необходимого действия.
Разве нормальному человеку доставить удовольствие убийство? Но иногда это жизненная необходимость.
Он подобрал камень покрупнее, подкинул в руке.
Какой-то шум…
Непонятный.
Словно ветер донес обрывок крика… нет возгласа… клича?
– Ра-ра-ра!
Послышался топот.
Беквит завертел головой. Это было похоже на…
Топот быстро приближался.
Из ущелья неслась группа всадников. Беквит прищурился. Или это театральное представление или… он оказался намного глубже в прошлом, чем рассчитывал.
Впереди летел черный конь с косматой гривой. Такая же грива украшала голову человека, сидящего на лошади без седла. Длинные волосы собраны на макушке. Лоб и подбородок пересекали широкие черные полосы
Остальные тоже выглядели устрашающе – с разрисованными черной краской лицами, у некоторых на головах рогатые черепа животных.
Мозг еще осознавал происходящее, а ноги уже кинули Беквита на другой берег реки, словно жалкая преграда в состоянии была остановить атакующих дикарей.
Его быстро догнали. Лошади неслись по кругу, а мужчины, сидящие на их спинах, что-то гортанно кричали. Вблизи было видно, что все они молоды, раскрашены у них не только лица, но и руки, и красные от загара торсы.
Волосы заплетены в косы, свисающие у висков, либо завязаны в хвосты.
Теодор с удивлением отметил, что на ногах у дикарей высокие сапоги, глубокого синего цвета. Он засомневался – Земля ли это? Потом подумал – а что собственно он знает об одежде людей, живших в эти незапамятные времена?
Беквит старался не делать резких движений, не провоцировать агрессию, только поворачивался по кругу.
– Спокойней, спокойней, я не враг! – сказал он.
Всадник на черном коне выкрикнул что-то, обращаясь к остальным.
Беквит пожалел, что у него нет вживленного под кожу автоматического переводчика, как у старших офицеров. Если открыть коммуникатор капитана, там должен быть…
В руке индейца (кем же иным был этот дикарь?) сверкнул топорик.
– Эй, эй, осторожней!
Теодор увернулся от первого выпада.
– Давай, ну! – закричал он. – Трус! Слезь с коня!
Если бы они схватились в рукопашную, несмотря на свои сорок с хвостиком лет, он бы показал этим раскрашенным уродам…
Еще один индеец сделал выпад, и лезвие свистнуло почти у самого уха.
Беквит уклонился, только лишь для того чтобы напороться на третий удар. Итог – несильный порез на плече.
До него стало доходить, что все это – тренировка с живой мишенью.
Забава нравилась молодым воинам. Они скакали и скакали по кругу, пытаясь достать томагавками крутящегося в центре человека.
Разговаривать Беквит уже не пытался.
Он приседал, падал, вскакивал, уворачивался от нацеленных в него лезвий. Но как бы ловко он это не проделывал, общую схватку он проигрывал. Пыль, поднятая копытами коней, забивала ему глаза и легкие.
Внезапно все кончилось. Круг расширился.
Теодор встал на ноги, пытаясь игнорировать боль от многочисленных порезов и более глубоких ран.
Молодой воин на черном коне что-то сказал ему.
Знать бы еще что.
Но в тоне чувствовалось уважение.
«Ага, – подумал Беквит. – Вот так! Не надо убивать того, кто может научить…»
Воин поднял руку, призывая остальных к молчанию.
Потом что-то еще сказал человеку в красной рубашке. Голос его был низким.
– Я тоже очень рад, – ответил Беквит невпопад.
Индеец снял со спины лук и наложил стрелу.
– Послушайте, я здесь не один! – он оглянулся в ту сторону, где оставил капитана, если бы тот сейчас прибежал с фазером в руках и перестрелял этих грязных дикарей…
Фазера у Кирка не было. Да и бегать он был не в состоянии. Он все еще лежал в траве, бессильно раскинув руки.
Беквит почувствовал удар в грудь, опустил голову и увидел, что у него из тела торчит тонкое древко, подрагивая оперением в такт биения его сердца.
Он упал на колени, не веря в то, что происходит, и почему нет боли…
Впрочем, вскоре она появилась.
Индеец спешился, подошел ближе, схватил Теодора за подбородок, запрокидывая ему голову.
– Что… – прохрипел Беквит, – боль раздирала ему грудь, наполняя смертным ужасом.
Глаза дикаря сузились. Рука индейца коснулась стрелы.
Беквиту показалось, что в его душу заглядывает что-то бесконечно чужое и злобное.
Это существо любило и убивать, и причинять боль.
Наконечник стрелы, где-то там, в глубине его тела, разорвал аорту. Глаза Беквита закатились, и он уже не почувствовал, как стальное лезвие принялось чертить полосу у него на лбу, вести порез ниже, за ухо.
И тем более он не услышал, как прерию огласил победный клич команча, вздернувшего руку со свежесодранным скальпом врага.

16.
– Пить… пожалуйста, пить…
Джим открыл глаза. Ему казалось, что он уже вечность просит кого-то дать ему воды, но в темных видениях источник влаги постоянно исчезал, не давался в руки, он был один, и если он хочет пить, и вообще жить, то нужно собрать все силы, что остались и самому добраться до…
Он перекатился на бок, охнул от боли, потом сел.
Что случилось?
Где он?
Пить хотелось же просто зверски.
Он коснулся рукой сухих губ. Костяшки пальцев сбиты, он чувствовал, как ноют пропущенные удары.
С кем он подрался?
Он потряс головой, безуспешно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь…
Ответом была головная боль.
Пальцы нащупали на затылке спекшуюся кровь и здоровенную ссадину, но болела не она, точнее не только она.
Следом обнаружился глубокий порез на левом боку, которому не помешала бы пара другая швов, хорошо хоть кровь давно перестала идти, плотная футболка сыграла роль фиксирующей повязки.
Где он?
Он сидел в зарослях высокой травы, солнце клонилось к закату, воздух вокруг был горячий и пыльный.
Надо вставать. Много тут не высидишь.
Вода, вот что ему нужно!
Ведро ледяной воды. Хорошо, он согласен на стакан. Нет, два стакана. И, ладно, можно теплой. И даже не слишком чистой.
Любой воды!
Джим встал на ноги, с некоторой опаской. Надо было понять в состоянии ли он ходить? Очевидно, что он попал в какую-то заварушку, подрался и проиграл, порезался об нож и получил хороший удар по голове. И где он? Что это за место? Что за планета? Что он вообще помнит?
Помнил он много.
То, что его зовут Джеймс Тиберий Кирк, что он капитан космического корабля «Энтерпрайз», что они выполняют пятилетнюю миссию, что получили приказ найти целато…
Его повело немного в сторону, но на ногах Джим удержался.
Он осмотрелся.
Хмыкнул.
Где он?
Конечно, это совершенно невозможно, но место очень походило на Землю.
Воздух, солнце, даже трава.
Джим растер в пальцах пушистый венчик.
За его спиной были скалисты отроги, вряд ли там есть вода. Но вон там, где виднеются скалы и растут деревья, а местность идет под уклон…
Он пошел вперед, к деревьям.
Стая птиц вспорхнула, потревоженная его шагами.
Ветерок, коснувшийся его щек, был влажным. Кирк ускорил шаги, не обращая внимания на то, что каждый шаг отдается в голове болезненным ударом, а сердце почему-то бьется очень быстро.
Вскоре он упал на колени, зарыл руки во влажный песок, потом вообще улегся на берегу и опустил лицо в прохладную воду.
Это было даже лучше, чем ведро воды.
Он пил, глотал снова и снова, макал в нее голову, взбаламучивая песок.
Потом, откатился в сторону и замер, закрыв глаза.
Откуда такая слабость, что хоть ложись и помирай? Ах да, он и так лежит.
Однако надо найти какое-нибудь укрытие, день идет ко второй половине, и обычно после захода солнца наступает ночь.
Ночь… это такое время суток…. мысли лениво проплывали в голове, он уговаривал себя – вот сейчас еще досчитаю до пяти, нет, до десяти и встану. Ладно, еще десять вдохов, семь, пять…


– Эй, ты!
Кирк открыл глаза. Напившись воды, он задремал на берегу, самым непозволительным образом. И теперь кто-то тычет в него железной палкой… и спрашивает…
Вот же хрень!
Это не палка, это дуло какой-то длинноствольной дряни, и судя по диаметру дула – калибр пули был не шуточный и держит ее…
Кирк поднял голову.
Держала ружье темноволосая девушка с решительными глазами.
– Ты кто? Что ты тут делаешь? – снова спросила она.
Пока тебя спрашивают – убивать не будут. Все зависит от ответа. Кирк опираясь на руки, попытался приподняться.
– Не стреляйте, – сказал он, я ничего вам не сделал.
– Кто ты?
– Меня зовут Джим. Джим Кирк, – ответил он, садясь на песке и разводя руки в стороны.
– Что ты здесь делаешь?
– Я здесь спал, – ответил Джим честно. – Задремал на солнышке.
– Ложь не лучшее начало разговора! – ответила девушка. –Никто не будет спать здесь, когда команчи вышли на тропу войны!
– Команчи… что? – Джим скривился. Он вообще проснулся или все еще спит?
Девушка отступила на шаг, но оружие в сторону от его груди не отвела.
– Откуда ты? Что ты здесь делаешь?
– Да ничего я здесь не делаю. Я капитан… – он запнулся… – эээ… корабля…
– Опять врешь!
– Да нет же… ну да, все говорят, что я не сильно похож… ну, так получилось. Слушай, убери эту штуку, я ничего тебе не сделаю. Я, правда, капитан корабля, но как я здесь очутился – я не помню. Кто-то ударил меня по голове, – он наклонил голову, – вот можешь сама посмотреть.
Девушка наклонилась проверить его слова, и Джим схватил рукой дуло ружья, задирая его вверх. Он не пытался вырвать оружие из рук незнакомки, он и стрелять то из него не умел.
Девушка уцепилась за ружье обоими руками и с силой дернула его на себя.
Следом кто-то прыгнул на Кирка сверху, маленькие кулачки заколотили по плечам, груди.
Джим не выпустил оружие, но лицо его искривилось от боли – рана в боку дала о себе знать.
– Джес! – крикнула девушка ребенку. – Прекрати! А ты, отдай, ружье – сказала она Кирку. – Я не буду стрелять. – Отпусти.
Кирк разжал пальцы и схватился за бок.
– Что с тобой?
– Пырнули ножом, – пробормотал он.


Девушка взяла мальчика лет семи за руку и попыталась направить его себе за спину, но тот вырвался и остался стоять, глядя на Кирка исподлобья пронзительными синими глазами.
Джим вдохнул несколько раз пытаясь отогнать муть, застилавшую его сознание.
– Слушай… – сказал он. – Что это за место? Земля?
– Какая земля?
– Ну планета… какая планета? Это Земля?
– Планета? – переспросила девушка. – А… ну да, планета, такой шар с морями и сушей, что висит в пустоте.
– Земля? – снова спросил Кирк. – Это Земля? Нет… нет это не может быть Земля мы же были… были…
– Э, да у тебя жар, – сказала девушка. – Ты болен?
– Что? А… наверное, да…
– Это заразно? – она вдруг оглянулась в тревоге и шагнула от него назад. Джес! Отойди, я сказала!
– Нет! Не бойтесь! Это… Послушай, – Джим уже припомнил кое-что, – слушай, нет, это не инфекция, я… мне кажется это отравление, но я не помню точно, что случилось и как я здесь очутился.
– Отравление? Для начала давай-ка проясним одну вещь. Я знаешь ли не благотворительница! Если ты бродяга, который не в силах оторваться от бутылки или какую там еще дрянь ты в себя залил…
– Да нет же! – запротестовал Кирк. – Не пил я ничего. Скажи лучше, как тебя зовут?
– Эдит Келлер.
– Очень приятно познакомится, Эдит Келлер. Можно я еще спрошу? Только не смейся, ладно? Какой сейчас год?
– Тысяча восемьсот тридцатый, мистер Кирк. Хорошо же вас угостили по голове, если вы не помните ни кто вы, ни откуда, ни какой сейчас год, если конечно не привираете.
– А тебя как зовут? – спросил Кирк мальчика.
Тот не ответил и отступил за спину девушки.
На лице Эдит отразилось беспокойство, она словно хотела что-то сказать ребенку, но, передумав, снова обернулась к Джиму.
– Что ты тут делаешь? – спросил Кирк. – Почему одна? Ты же говоришь, что эти, как их… вышли на войну.
– Команчи, – сказала она. – Да… на тропу войны.
Она посмотрела на солнце.
– Фиалке нужно отдохнуть немного. И это самое хорошее место, тут низина, – пояснила она. – Джес! Разожги костер, перекусим.
Эдит отошла в сторону, но ружье из рук не выпустила, а Кирк, наконец-то, смог осмотреться.
В реке стояла небольшая крытая повозка-фургон. Колеса ее до середины прикрывала вода. Впереди фургона стояла лошадка, не особо сильная на вид. Очевидно, это и была Фиалка.
Джим встал, стараясь держаться ровно, подошел к фургону. Деревянные колеса, полотняная ткань. Что внутри было не видно, так как вход прикрывала отдельная полотняная занавеска, зашнурованная веревкой по центру. Придерживаясь за края фургона, он подошел к лошади, та, почуяв чужака, вскинула голову. Кирк ухватился за лошадиную гриву, улыбнулся. Нет, конечно, на ферме в Айове, где прошла немалая часть его детства, никто не пахал на лошадях землю, и не использовал животных, как тягловую силу. Но лошади там были, и острый конский запах, тепло лошадиной кожи под руками, сильные перекатывающие мышцы животного – это как-то успокаивало, давало ощущение реальности, возвращало в давно забытые дни.
Вода в реке была теплой, так что ничего плохого лошади не грозило, он бы еще ослабил подпруги, но здешняя упряжь ничем не походила на магнитные застежки, что были входу у них на ферме…
Эдит убедившись, что странный парень не собирается навредить Фиалке, напротив, что-то шепчет ей в уши, поглаживая шею, занялась костром.
Вскоре закипел медный чайник.
– Эй, как тебя там, Джим! Иди сюда.
Она протянула Джиму кусок хлеба, на котором лежала полоска мяса. На вкус она оказалась сухой и соленой.
Есть особо не хотелось, но Кирк не рискнул отказаться от еды. К хлебу и мясу прилагался стакан горячей воды с плавающими в нем чаинками.
От горячего чая Кирку стало немного лучше, голова заработал яснее, хотя слабость никуда не делась, и руки тряслись, как с глубокого похмелья.
Джим бросал украдкой взгляды на девушку. Живые глаза, правильные черты лица, свежая кожа, тронутая загаром. На Эдит была светлая закрытая блузка, с длинными рукавами и множеством пуговок, юбка, темно синего цвета доходила почти до земли. На ногах ботинки со шнуровкой. Подол юбки был немного обтрепан и запылен. «Еще бы, – подумал Джим. – Лошаденка не из сильных и, наверняка, хозяйке приходится большую часть пути топать рядом с фургоном, а не ехать в нем». Волосы у девушки были заколоты вверх, но множество прядей выбилось из прически, и она периодически отводила от лица непослушные локоны, или сдувала их с лица.
Девушка и мальчик жевали свою порцию сосредоточенно, будто выполняли важную работу. А может быть, и что вероятней всего, они были голодны.
– Вкусно, – сказал Джим. – Спасибо.
Она взглянула на него и кивнула.
– На здоровье.
Девушка заметила, что Кирк рассматривает ее и на лице Эдит отразилось беспокойство.
Джим улыбнулся. Она и впрямь была симпатичная, даже более того.
Но каким образом он тут оказался? Последнее что он помнил, теперь более-менее отчетливо – несчастный случай с Сулу, и то, что МакКой вводил парню кордразин. Не мог же доктор перепутать пациентов? Да и даже если вообразить, что ему вкололи лекарство, и что его организм отреагировал неадекватно на укол, то можно понять провалы в памяти, но вот такое перемещение…
– О чем задумался? – вдруг спросила Эдит.
– Э… пытаюсь вспомнить еще что-нибудь…
– Откуда ты знаешь про планеты? А… да, если ты капитан, то тогда…
– Что? Ты о чем?
– Обычно парни не особо утруждают себя подобными знаниями, – сказала она. – Там, откуда я родом, такие вещи мало, кому интересны.
– Ну я много еще чего знаю, – сказал Джим. – Про планеты и все такое. Вот стемнеет я тебе назову все созвездия, что есть на небе.
Ага и заодно узнаю – Земля это или нет…
– А ты любишь слушать про планеты? – спросил Джим мальчика.
Тот насупился и принялся ворошить дрова в костре.
– Неразговорчивый у тебя братишка, – сказал Джим.
– Это мой сын, – ответила Эдит. – Он… – она посмотрела на ребенка, коснулась рукой его головы, заросшей густыми темными волосами, поправила воротничок когда-то белой рубашки, потом взглянула Кирку в глаза, словно раздумывая, стоит ли говорить что-то еще, решила, что стоит и продолжила: – Недавно… случилось кое-что. Он видел то, что не должен был видеть… Эдит вздохнула, ее живое лицо омрачилось. – Это… в общем мы чудом остались живы и Джес, он не говорит теперь. Я не знаю… Наверное, нужно подождать. Наверное, надо найти доктора, но где? Вильям, это мой брат, он немного понимает в медицине, но боюсь тут что-то другое… Что? Ты так смотришь, будто знаешь что-то… Ты видел такое?
– Нет, – ответил Джим. – Я не видел… но, я… слушай, я… Понимаешь, это сложно объяснить…
Мальчик взглянул ему в глаза и Кирк сглотнул.
Джим не знал, откуда взялось это знание, но он понял, что малыш видел не просто что-то неподобающее для детских глаз – он видел смерть и смерть отвратительную в своей первозданной жестокости.
Джимми Кирк тоже не хотел ни с кем говорит, после Тарсуса. Но ему было тринадцать, а не семь и рядом были психологи… которых он ненавидел тогда, но… почему он решил, что…
– Может быть, ты расскажешь, что случилось, Эдит?
Она упрямо мотнула головой.
– Может быть, – она встала. – Но не сейчас. Джес, туши костер, мы едем дальше.
Она взглянула на Кирка, сомнение мелькнуло на лице, но она сказала:
– Мы едем в город на границе, к моему брату Вильяму. Если хочешь, давай с нами.
«Тысяча восемьсот тридцатый год? Ни хрена себе…» – подумал Кирк, и кивнул, соглашаясь.


MORE]