– Джим, эй, капитан!
– Да, Боунз?
Голос Кирка был усталым. МакКой понял, что все его вопросы, вполне правомерные и по сути дела – не вопросы, а так, ковыряние в ране. Оправдать которое можно лишь желанием ее очистить.
Они оказались в прошлом, своей ли волей, чужой, но то, что было – было реальностью. И с этим надо было жить. Первым порывом всех, и Джима в том числе, была мысль о том, что они должны вернуться обратно. И они могли. Но.
Но Спок решил остаться. Один. В прошлом.
Кирк не хотел оставлять его одного. Хотел ли Джим вернуть Вулкан?
Само собой, что да! Пусть не так страстно, как Спок, но это трагедия коснулась всех землян, так или иначе. Никто не остался равнодушным. Практически никто. Но одно дело сочувствовать и помогать, другое взять на себя ответственность за изменение реальности. Надо было быть храбрецом и безумцем одновременно, чтобы задумать и провернуть такое.
Или Джеймсом Ти Кирком.
читать дальше
– Не хочешь поговорить? – все же спросил МакКой.
– Хочу. Но нет времени.
– Времени… Ха, времени теперь сколько угодно.
Да уж, четверть века на исполнение их плана.
МакКой надеялся, что это все же будет не так долго.
Да, все они горячо одобряли спасение Вулкана, с одной стороны. С другой – боялись уничтожения собственного мира. С третьей… с третьей все до одного, включая МакКоя, радовались про себя, что не им принимать это решение. Сказать открыто НЕТ – никто не смог. Разве можно выступить против возможности спасения шести миллиардов вулканских жизней? У кого повернется язык и поднимется рука при голосовании против?
Да и не было никакого голосования.
Общее совещание было, да.
Решение объявлено. Спросили – кто против? Таковых не нашлось. Все были потрясены открывшейся перспективой.
Каждый думал про себя – допустим, Вулкан вернется. Как это изменит мою жизнь?
Да, в общем-то никак – был ответ. Вновь появится возможность посещать эту планету, пользоваться научными разработками, преклоняться перед учением Сурака или относиться к нему скептично. Никто не представлял себе события со знаком минус.
А кто представлял – готовы были принести эту жертву.
Но потом, когда зашел разговор не о стратегии, а о тактике – все стало не таким однозначным.
– Как вы не понимаете! – горячился МакКой. – Нельзя совершить доброе дело кровью. – Это неверное решение. Спок, надо придумать что-нибудь еще.
– Что именно вы предлагаете, доктор?
– Все что угодно, только не убийство. Джим, скажи же ему!
Леонард видел, что Кирк еще не дал окончательного согласия. И видел, как нервничает Спок, и от этого последнего зрелища МакКою было вдвойне не по себе. Хотя МакКой понимал правоту Спока в какой-то мере.
– Скотти, а ты что думаешь? – спросил МакКой.
Главный инженер смущенно развел руками.
– Учитывая превосходство вооружения корабля Неро… – начал было он, потом запнулся, но продолжил: – Дай-то Бог, чтобы у нас получилось то, что мы затеяли.
– Меня что одного что ли, здесь смущает слово «убийство»? – спросил доктор.
– Боунз… – Кирк поднял на него глаза. – Ты забываешь кое-что…
МакКой нахмурился.
– Мы уже убили Неро, – сказал Джим, – и МакКой увидел, как кивнул головой Спок. – Взорвали к чертовой матери его корабль и всех кто на нем был, – продолжил Джим. – Мы уже сделали это.
И МакКой понял, что черта пересечена. Он не мог сразу понять, что сам чувствует по этому поводу. Как объяснить, что есть еще кое-что, кроме эффективного исполнения задачи? Ее цена.
Но Джим снова удивил его.
В конце этого сумасшедшего дня, после принципиального согласия спасти Вулкана, после фразы о том, что возможно найдется иной способ, главное отыскать Неро, а потом подумаем, что делать дальше, после того, как они битых три часа рассматривали возможности и анализировали варианты – где, когда, как и у кого можно добыть сведения о ромуланце, Кирк пришел к МакКою в лазарет, сел на диагностическую кровать.
МакКой устроился в кресло, ожидая, что скажет Джим.
Капитан молчал долго. Потом спросил.
– А ты? Что думаешь насчет Вулкана? Только без дураков. Имеем мы право?
Вот оно что… Джима беспокоил не Неро, судьба ромуланца была ему явно безразлична, а сам их план. Основа основ.
– Это что-то изменит? Мое мнение? – спросил МакКой.
– Нет, – ответил Джим.
– Тогда зачем ты спрашиваешь? Ты сомневаешься?
– А ты?
– Как можно не сомневаться, Боунз? Вдруг, то, что мы затеяли, обернется гибелью нашего мира?
– Тогда не делай.
– Но это значит мы упустим шанс спасти Вулкан. Ты же понимаешь… И что мне делать со Споком? Запереть на гауптвахте? Нет, правда, вот ты лично, что думаешь?
МакКой поразмыслил еще немного.
– Если откровенно – то ничего. Я… онемел от представившейся возможности. Как и все остальные…
– Почему ты тогда возражал?
– Против убийства? – уточнил МакКой.
– Против… ну да… черт. Звучит погано. Я тоже не хочу никого убивать. Но я… мы все, нет, не буду обо всех. У меня немного другой взгляд на эти вещи, – закончил он свою сумбурную речь.
– На жизнь человека, ты имеешь в виду?
– Твою мать, Боунз! Как с тобой трудно! Зачем ты так?
– Я хочу, чтобы ты понимал… Я ненавижу когда красивыми словами прикрывают то, что не является красивым.
– Разве в красоте дело? Кто же скажет тебе, что война это красиво?
– Ой, да сотни людей. Все превозносят героизм, самопожертвование, святую месть или что-то там еще… А по сути война мерзкое дело. Которому нет оправдания. Нет и все.
– Ты не прав. Разве ты не имеешь право защищаться, когда на тебя нападают?
– Злобные твари из дальнего космоса? – протянул с сарказмом МакКой. – Ну… тут да, соглашусь. Пожалуй, это единственная достойная причина вести войну. Но такое, друг мой, бывает редко. Обычно все происходит на чужой территории. Прошли, знаешь ли, времена, когда армии сражались в чистом поле стенка на стенку. Сейчас больше норовят закидать потенциального противника бомбами с самонаводящимся оружием, а то и вирусы выпустить или что там еще совершить в превентивных целях. Главное найти предлог поприличней.
– В превентивных целях, – повторил Джим. – У тебя выпить есть?
– Спрашиваешь, – улыбнулся МакКой. – Помнишь ромуланский эль?
Джим вздохнул и доктору послышалась за этим вздохом грусть. Да, грусть, не разъедающая душу горечь, а именно светлая грусть. Память об Эдит, о том чего не стало, память о не небывшем.
Но лишь на миг.
Джим поднял бокал с искрящимся голубым напитком и сказал.
– Ну, вот так и вышло… что ж… давай… поднимем… ромуланский эль за смерть ромуланца!
И выпил залпом.
– Ладно Боунс, я понял, что ты хотел сказать, – заговорил вдруг Джим. – Понял, и ты прав, насчет войн и все такое, но есть случаи, когда мораль должна отойти в сторону. Не могу сказать, что это правильно. Но это так и есть. И не сделать то, что нужно сделать, прикрываясь моралью – это неверный выбор. Нет ответа, понимаешь? Так же как и с Вулканом… Думаешь, мне хочется кого-то убивать? Несмотря на то, что я уже это делал и не раз. Может быть, мы придумаем что-то еще, может быть и нет, но самое главное не это. Я не знаю насчет Вулкана – можно или нет это делать. Что будет потом, когда мы вернемся… Хочешь правду? Я боюсь этого.
МакКой потянулся к бутылке, чтобы налить по второму разу, но Джим покачал головой.
– В другой раз, Боунз. Сейчас нужно найти способ отыскать Неро.
Джим ушел, и МакКой все же налил себе вторую порцию.
Он тянул сверкающую жидкость, растекавшуюся на языке огнем и наполнявшую тело легкой эйфорией, и думал о том, что он так и не объяснил почему именно он возражал. Он не мальчик, все доводы и споры насчет морали или цели, оправдывающей средства, для него откровением не были и быть не могли… но он видел много людей, заплативших за достижение цели слишком высокую цену. И не важно, какая была цель… это не оправдывало себя. Не для них. «Победителей». Цель да… она достигнута, но тот, кто это сделал – что насчет него? Потухшие глаза, улыбки без веселья, душа без любви, тело без жизни…
Кто будет платить в этот раз по счету? Джим или Спок? Или они оба?
«Хотя может быть я и не прав,– подумал доктор в который уже раз, – может быть все и обойдется. И к вулканцу я был несправедлив… если бы все прошло, как задумал Спок, то Джим бы не стоял перед выбором: Вулкан или их мир. Возможно ничего страшного и не случиться, но думать о подобном, сродни заглядыванию в бездну, в пустоту и темноту… в безвестный край, откуда нет возврата…»
8.
Боль раздирала голову, дергала, доводила до сумасшествия. Хотелось только одного – прекратить это. Но введенное лекарство не позволяло отключиться. Говорить было нельзя. И дело не в Неро… черт бы с ним, сейчас бы он сдал весь их план с дорогой душой, только бы выключили эту штуку… но был еще «Энтерпрайз», прошедший мимо Рура Пенты на пределе действия транспортаторов, чтобы перекинуть его и Спока на станцию, крутящуюся вокруг планеты-тюрьмы. «Энтерпрайз» с тремя десятками человек, не способных защитить их корабль от эскадры «хищных птиц», которые устремятся по его следу, если таки они скажут кто они и откуда. Поэтому он и держался за историю с торговлей драгоценными камнями, которую Кор не желал принимать на веру.
Кирк бродил по своей половинке камеры, уговаривая сам себя, что если бы речь шла только о Неро – он мог бы рассказать клингонам правду и эта гипотетическая возможность почему-то поддерживала его. Но сил оставалось все меньше и меньше.
Он уже досконально изучил проклятый прибор, временами боль становилась глуше, но не прекращалась никогда, перед особо сильным ударом наступала пауза, а потом без предупреждения в голову словно забивали железный штырь, он кричал, не в силах справиться с болью, и было все равно, что думает про него Спок, не считает ли слабаком. Но по большей части это было тупое давление, сопровождающееся сильной болью. Ее можно было вытерпеть некоторое время, но она все длилась и длилась, и кончалось все тем же – он кричал, потом становилось немного легче, может быть, так работал прибор, а может организм стал сдавать и устраивать себе паузы, теряя, несмотря на препарат, чувствительность.
Кирк прижался щекой к холодной стене камеры.
Нет, это невыносимо. Злость затопила его и он с силой ударился головой об стену, потом еще раз, оглушения не было, но он и не чувствовал ничего, и это было настоящее блаженство. Кажется, Спок что-то кричал за силовой преградой, а Джим засмеялся, не обращая внимания на кровь, заливавшую ему лицо.
Потом пришли клингоны, сбили его с ног, что впрочем сделать было нетрудно, и зафиксировали его руки и голову на полу камеры, так, чтобы он не мог навредить себе. Под затылок положили что-то мягкое.
Умирать было жаль.
Если бы они хотя бы сделали то, что собирались, было бы не так обидно, какой-то смысл, а так… чертов Спок, если бы не его дебильный план! Почему он должен умереть за Вулкан? Какое ему до него дело? Он это и сказал Споку, а тот в ответ вновь принялся просить прощения. Джим сказал бы куда именно ему идти со своими извинениями, но тут вновь заработал обруч и все померкло.
Спок сел на пол в своем углу, прислонился спиной к стене. Джим, наконец-то, затих, и Спок мог попробовать сделать кое-что. Это не сразу пришло ему в голову, он и не знал – получится или нет, но попробовать стоило. Вдруг на этой станции есть кто-то, способный поддаться его внушению? Он соединил кончики пальцев, сделал пять медленных вдохов. Так, тело расслаблено, только его разум бодрствует, раскидывает невидимые и не осязаемые волны пси-поля, их источник в его теле, сильный, хоть и невидимый, главное найти того, кто способен ответить. Тупое и равнодушное сознание стража на входе, какие-то проходы, двери, не являющиеся для него преградой, силовые поля, ангар, шаттлы, казарма, спящие солдаты, не отзывающиеся на его зов, Кор, потерявший корабль, раньше он командовал «Кейлисом», своим кораблем, именно он захватил Неро и его «Нараду». Почему же он теперь эмиссар на этой станции? Что это? Повышение или наказание? И Спок вдруг понимает, что знает ответ – что-то пошло не так, но у клингона есть шанс все исправить и вернуть свой корабль, если он склонит к сотрудничеству…
Кого?
Тут Спок понимает, что у него все получается, пусть ему и далеко до возможностей опытных вулканских специалистов, но он всегда знал, что его способности выше средних, только использовал их редко, лишь обязательные дисциплины по контролю разума, да и зачем ему экстрасенсорное восприятие на корабле, полном молодых землян, с их эмоциями, бьющими через край? Тут, наоборот, следует выстраивать защиту, укрывая себя метальными щитами. Но теперь… теперь ему нужны все возможности, что может предоставить ему вулканская половина его существа.
Помещений на станции много: переборки, трубы, камбуз, их камера, соседние камеры, не пустые, кстати говоря, кто-то есть и там, бродит от стены к стене, спит, просыпается в кошмарах; лаборатории, полные странного оборудования.
Так были верны их расчеты или нет? Может быть Неро где-то здесь?
И снова Спок сканирует станцию, напрягая все силы: шлюзы, переходы, технические помещения, бесконечные коридоры, есть здесь хоть одно сознание, способное ответить ему, способное помочь?
Первую информацию они получили на регилианской ремонтной станции. Добыл ее главный инженер.
Спок почти видел бегущего по «Энтерпрайз» главного инженера, двери раскрываются перед ним, Скотти, как называет его Кирк, буквально вламывается на мостик.
– «Нарада»! Ремонтники говорят, что она достигает 12 варп! – выпаливает Скотти, а капитан и Спок с изумлением смотрят на главного инженера.
Тот утирает со лба пот, пытается взять себя в руки.
– Я слышал, как разговаривали техники, насчет нового ромуланского «шипастого» корабля «Нарада», что она разгоняется до 12 варп!
Следующие две недели они перелетают с одной ремонтной станции на другую, из порта в порт, из бара в доки и снова в бары или базарные площадки, спрашивая, спрашивая и спрашивая – не видел ли кто… Скоро им уже рассказывают о подозрительной компании, которая ищет ромуланский корабль-призрак. Круг замыкается, но информация, полученная от Тенара, теперь ставит все на свои места. Расшифровка разговоров позволила установить, что клингоны отвели захваченный корабль к своей планете-тюрьме Рура Пента, планете из системы на окраины клингонской Империи. Окраины, весьма защищенной. Чтобы добыть новые сведения Кирк и Спок сменили униформу Звездного Флота на гражданскую одежду и отправились в диверсионную миссию.
Несмотря на все аргументы МакКоя, робкие возражения Скотти и сомнение остальных.
Рура Пента – огромный кусок льда с совершенно неприемлемой для проживания на поверхности температурой. Подземные же казематы защищает силовой купол. Соваться туда рано. А вот станция на орбите планеты была доступной. Они не знали, что именно на этой станции делается и собирались это узнать. И почти узнали. Это была не обычная сторожевая станция при планете-тюрьме. Эти функции она тоже выполняла, но, в основном, там велись секретные военные разработки. нового вооружения и оборудования для допросов.
Спок чувствует, что при мысли о допросе невольно напрягается.
Когда их схватили, Кор, поняв, что добром из пленников ничего не вытряхнуть, распорядился применить к Споку сканер разума.
И если бы не отличное владение техниками контроля над собственным рассудком – то миссия могла закончиться, по сути, не начавшись. Но техника, рассчитанная на ромуланцев, спасовала перед вулканцем, впрочем, для человека она оказалась бесполезной. Но клингоны всегда были чертовски изобретательны…
Спок чувствовал, что воспоминания затягивают его все глубже и глубже, что он начинает путать явь и прошлое, и он даже понимал почему так происходит – не из-за усталости, нет, невыносимо смотреть на то, как убивают его друга. Если бы они могли выйти из этой комнаты, воспользоваться транспортатором, а он должен быть есть у клингонов, все, что угодно было бы лучше, чем погибать здесь, вот так, а если Неро нет здесь, то, возможно, он внизу, на Рура Пента, где можно проникнуть за силовое поле, найти ромуланца, не дать погибнуть Джиму, позвать на помощь «Энтерпрайз», можно рискнуть если они будут одни на поверхности, вдали от сканеров, можно включить подкожный транспондер, и вызвать корабль. Минимальный риск – их подхватят и звезды сольются в лучи варп-прыжка… Спок вздрогнул. Последняя мысль была… не его!
Спок мгновенно оказался на ногах. Поле все также гудело, Джим лежал без движения, грудь его слабо вздымалась, и это означало, что капитан жив.
По времени базы – четыре утра. Через пару часов все проснутся и все начнется по новой, вряд ли человеческий организм перенесет еще день беспрерывных мучений. Но что-то изменилось в окружающем мире. Где-то на границе своего пси – поля Спок зафиксировал две бешеные вспышки, две отнятые жизни, и комок ярости изменил свое место, Спок закрыл глаза. Что это? Еще один пленник, вырвавшийся на свободу? Сгусток энергии, полыхавший багровым, двигался в их сторону. Спок раскрыл сознание, призывая неведомое существо на помощь, обещая свою поддержку, умоляя того о том же самом. Еще одна отнятая жизнь уже почти здесь за дверью. Спок повернулся к двери камеры, ожидая ее открытия в первый раз за все время, что он здесь провел – не со страхом, а с надеждой.
– Да, Боунз?
Голос Кирка был усталым. МакКой понял, что все его вопросы, вполне правомерные и по сути дела – не вопросы, а так, ковыряние в ране. Оправдать которое можно лишь желанием ее очистить.
Они оказались в прошлом, своей ли волей, чужой, но то, что было – было реальностью. И с этим надо было жить. Первым порывом всех, и Джима в том числе, была мысль о том, что они должны вернуться обратно. И они могли. Но.
Но Спок решил остаться. Один. В прошлом.
Кирк не хотел оставлять его одного. Хотел ли Джим вернуть Вулкан?
Само собой, что да! Пусть не так страстно, как Спок, но это трагедия коснулась всех землян, так или иначе. Никто не остался равнодушным. Практически никто. Но одно дело сочувствовать и помогать, другое взять на себя ответственность за изменение реальности. Надо было быть храбрецом и безумцем одновременно, чтобы задумать и провернуть такое.
Или Джеймсом Ти Кирком.
читать дальше
– Не хочешь поговорить? – все же спросил МакКой.
– Хочу. Но нет времени.
– Времени… Ха, времени теперь сколько угодно.
Да уж, четверть века на исполнение их плана.
МакКой надеялся, что это все же будет не так долго.
Да, все они горячо одобряли спасение Вулкана, с одной стороны. С другой – боялись уничтожения собственного мира. С третьей… с третьей все до одного, включая МакКоя, радовались про себя, что не им принимать это решение. Сказать открыто НЕТ – никто не смог. Разве можно выступить против возможности спасения шести миллиардов вулканских жизней? У кого повернется язык и поднимется рука при голосовании против?
Да и не было никакого голосования.
Общее совещание было, да.
Решение объявлено. Спросили – кто против? Таковых не нашлось. Все были потрясены открывшейся перспективой.
Каждый думал про себя – допустим, Вулкан вернется. Как это изменит мою жизнь?
Да, в общем-то никак – был ответ. Вновь появится возможность посещать эту планету, пользоваться научными разработками, преклоняться перед учением Сурака или относиться к нему скептично. Никто не представлял себе события со знаком минус.
А кто представлял – готовы были принести эту жертву.
Но потом, когда зашел разговор не о стратегии, а о тактике – все стало не таким однозначным.
– Как вы не понимаете! – горячился МакКой. – Нельзя совершить доброе дело кровью. – Это неверное решение. Спок, надо придумать что-нибудь еще.
– Что именно вы предлагаете, доктор?
– Все что угодно, только не убийство. Джим, скажи же ему!
Леонард видел, что Кирк еще не дал окончательного согласия. И видел, как нервничает Спок, и от этого последнего зрелища МакКою было вдвойне не по себе. Хотя МакКой понимал правоту Спока в какой-то мере.
– Скотти, а ты что думаешь? – спросил МакКой.
Главный инженер смущенно развел руками.
– Учитывая превосходство вооружения корабля Неро… – начал было он, потом запнулся, но продолжил: – Дай-то Бог, чтобы у нас получилось то, что мы затеяли.
– Меня что одного что ли, здесь смущает слово «убийство»? – спросил доктор.
– Боунз… – Кирк поднял на него глаза. – Ты забываешь кое-что…
МакКой нахмурился.
– Мы уже убили Неро, – сказал Джим, – и МакКой увидел, как кивнул головой Спок. – Взорвали к чертовой матери его корабль и всех кто на нем был, – продолжил Джим. – Мы уже сделали это.
И МакКой понял, что черта пересечена. Он не мог сразу понять, что сам чувствует по этому поводу. Как объяснить, что есть еще кое-что, кроме эффективного исполнения задачи? Ее цена.
Но Джим снова удивил его.
В конце этого сумасшедшего дня, после принципиального согласия спасти Вулкана, после фразы о том, что возможно найдется иной способ, главное отыскать Неро, а потом подумаем, что делать дальше, после того, как они битых три часа рассматривали возможности и анализировали варианты – где, когда, как и у кого можно добыть сведения о ромуланце, Кирк пришел к МакКою в лазарет, сел на диагностическую кровать.
МакКой устроился в кресло, ожидая, что скажет Джим.
Капитан молчал долго. Потом спросил.
– А ты? Что думаешь насчет Вулкана? Только без дураков. Имеем мы право?
Вот оно что… Джима беспокоил не Неро, судьба ромуланца была ему явно безразлична, а сам их план. Основа основ.
– Это что-то изменит? Мое мнение? – спросил МакКой.
– Нет, – ответил Джим.
– Тогда зачем ты спрашиваешь? Ты сомневаешься?
– А ты?
– Как можно не сомневаться, Боунз? Вдруг, то, что мы затеяли, обернется гибелью нашего мира?
– Тогда не делай.
– Но это значит мы упустим шанс спасти Вулкан. Ты же понимаешь… И что мне делать со Споком? Запереть на гауптвахте? Нет, правда, вот ты лично, что думаешь?
МакКой поразмыслил еще немного.
– Если откровенно – то ничего. Я… онемел от представившейся возможности. Как и все остальные…
– Почему ты тогда возражал?
– Против убийства? – уточнил МакКой.
– Против… ну да… черт. Звучит погано. Я тоже не хочу никого убивать. Но я… мы все, нет, не буду обо всех. У меня немного другой взгляд на эти вещи, – закончил он свою сумбурную речь.
– На жизнь человека, ты имеешь в виду?
– Твою мать, Боунз! Как с тобой трудно! Зачем ты так?
– Я хочу, чтобы ты понимал… Я ненавижу когда красивыми словами прикрывают то, что не является красивым.
– Разве в красоте дело? Кто же скажет тебе, что война это красиво?
– Ой, да сотни людей. Все превозносят героизм, самопожертвование, святую месть или что-то там еще… А по сути война мерзкое дело. Которому нет оправдания. Нет и все.
– Ты не прав. Разве ты не имеешь право защищаться, когда на тебя нападают?
– Злобные твари из дальнего космоса? – протянул с сарказмом МакКой. – Ну… тут да, соглашусь. Пожалуй, это единственная достойная причина вести войну. Но такое, друг мой, бывает редко. Обычно все происходит на чужой территории. Прошли, знаешь ли, времена, когда армии сражались в чистом поле стенка на стенку. Сейчас больше норовят закидать потенциального противника бомбами с самонаводящимся оружием, а то и вирусы выпустить или что там еще совершить в превентивных целях. Главное найти предлог поприличней.
– В превентивных целях, – повторил Джим. – У тебя выпить есть?
– Спрашиваешь, – улыбнулся МакКой. – Помнишь ромуланский эль?
Джим вздохнул и доктору послышалась за этим вздохом грусть. Да, грусть, не разъедающая душу горечь, а именно светлая грусть. Память об Эдит, о том чего не стало, память о не небывшем.
Но лишь на миг.
Джим поднял бокал с искрящимся голубым напитком и сказал.
– Ну, вот так и вышло… что ж… давай… поднимем… ромуланский эль за смерть ромуланца!
И выпил залпом.
– Ладно Боунс, я понял, что ты хотел сказать, – заговорил вдруг Джим. – Понял, и ты прав, насчет войн и все такое, но есть случаи, когда мораль должна отойти в сторону. Не могу сказать, что это правильно. Но это так и есть. И не сделать то, что нужно сделать, прикрываясь моралью – это неверный выбор. Нет ответа, понимаешь? Так же как и с Вулканом… Думаешь, мне хочется кого-то убивать? Несмотря на то, что я уже это делал и не раз. Может быть, мы придумаем что-то еще, может быть и нет, но самое главное не это. Я не знаю насчет Вулкана – можно или нет это делать. Что будет потом, когда мы вернемся… Хочешь правду? Я боюсь этого.
МакКой потянулся к бутылке, чтобы налить по второму разу, но Джим покачал головой.
– В другой раз, Боунз. Сейчас нужно найти способ отыскать Неро.
Джим ушел, и МакКой все же налил себе вторую порцию.
Он тянул сверкающую жидкость, растекавшуюся на языке огнем и наполнявшую тело легкой эйфорией, и думал о том, что он так и не объяснил почему именно он возражал. Он не мальчик, все доводы и споры насчет морали или цели, оправдывающей средства, для него откровением не были и быть не могли… но он видел много людей, заплативших за достижение цели слишком высокую цену. И не важно, какая была цель… это не оправдывало себя. Не для них. «Победителей». Цель да… она достигнута, но тот, кто это сделал – что насчет него? Потухшие глаза, улыбки без веселья, душа без любви, тело без жизни…
Кто будет платить в этот раз по счету? Джим или Спок? Или они оба?
«Хотя может быть я и не прав,– подумал доктор в который уже раз, – может быть все и обойдется. И к вулканцу я был несправедлив… если бы все прошло, как задумал Спок, то Джим бы не стоял перед выбором: Вулкан или их мир. Возможно ничего страшного и не случиться, но думать о подобном, сродни заглядыванию в бездну, в пустоту и темноту… в безвестный край, откуда нет возврата…»
8.
Боль раздирала голову, дергала, доводила до сумасшествия. Хотелось только одного – прекратить это. Но введенное лекарство не позволяло отключиться. Говорить было нельзя. И дело не в Неро… черт бы с ним, сейчас бы он сдал весь их план с дорогой душой, только бы выключили эту штуку… но был еще «Энтерпрайз», прошедший мимо Рура Пенты на пределе действия транспортаторов, чтобы перекинуть его и Спока на станцию, крутящуюся вокруг планеты-тюрьмы. «Энтерпрайз» с тремя десятками человек, не способных защитить их корабль от эскадры «хищных птиц», которые устремятся по его следу, если таки они скажут кто они и откуда. Поэтому он и держался за историю с торговлей драгоценными камнями, которую Кор не желал принимать на веру.
Кирк бродил по своей половинке камеры, уговаривая сам себя, что если бы речь шла только о Неро – он мог бы рассказать клингонам правду и эта гипотетическая возможность почему-то поддерживала его. Но сил оставалось все меньше и меньше.
Он уже досконально изучил проклятый прибор, временами боль становилась глуше, но не прекращалась никогда, перед особо сильным ударом наступала пауза, а потом без предупреждения в голову словно забивали железный штырь, он кричал, не в силах справиться с болью, и было все равно, что думает про него Спок, не считает ли слабаком. Но по большей части это было тупое давление, сопровождающееся сильной болью. Ее можно было вытерпеть некоторое время, но она все длилась и длилась, и кончалось все тем же – он кричал, потом становилось немного легче, может быть, так работал прибор, а может организм стал сдавать и устраивать себе паузы, теряя, несмотря на препарат, чувствительность.
Кирк прижался щекой к холодной стене камеры.
Нет, это невыносимо. Злость затопила его и он с силой ударился головой об стену, потом еще раз, оглушения не было, но он и не чувствовал ничего, и это было настоящее блаженство. Кажется, Спок что-то кричал за силовой преградой, а Джим засмеялся, не обращая внимания на кровь, заливавшую ему лицо.
Потом пришли клингоны, сбили его с ног, что впрочем сделать было нетрудно, и зафиксировали его руки и голову на полу камеры, так, чтобы он не мог навредить себе. Под затылок положили что-то мягкое.
Умирать было жаль.
Если бы они хотя бы сделали то, что собирались, было бы не так обидно, какой-то смысл, а так… чертов Спок, если бы не его дебильный план! Почему он должен умереть за Вулкан? Какое ему до него дело? Он это и сказал Споку, а тот в ответ вновь принялся просить прощения. Джим сказал бы куда именно ему идти со своими извинениями, но тут вновь заработал обруч и все померкло.
Спок сел на пол в своем углу, прислонился спиной к стене. Джим, наконец-то, затих, и Спок мог попробовать сделать кое-что. Это не сразу пришло ему в голову, он и не знал – получится или нет, но попробовать стоило. Вдруг на этой станции есть кто-то, способный поддаться его внушению? Он соединил кончики пальцев, сделал пять медленных вдохов. Так, тело расслаблено, только его разум бодрствует, раскидывает невидимые и не осязаемые волны пси-поля, их источник в его теле, сильный, хоть и невидимый, главное найти того, кто способен ответить. Тупое и равнодушное сознание стража на входе, какие-то проходы, двери, не являющиеся для него преградой, силовые поля, ангар, шаттлы, казарма, спящие солдаты, не отзывающиеся на его зов, Кор, потерявший корабль, раньше он командовал «Кейлисом», своим кораблем, именно он захватил Неро и его «Нараду». Почему же он теперь эмиссар на этой станции? Что это? Повышение или наказание? И Спок вдруг понимает, что знает ответ – что-то пошло не так, но у клингона есть шанс все исправить и вернуть свой корабль, если он склонит к сотрудничеству…
Кого?
Тут Спок понимает, что у него все получается, пусть ему и далеко до возможностей опытных вулканских специалистов, но он всегда знал, что его способности выше средних, только использовал их редко, лишь обязательные дисциплины по контролю разума, да и зачем ему экстрасенсорное восприятие на корабле, полном молодых землян, с их эмоциями, бьющими через край? Тут, наоборот, следует выстраивать защиту, укрывая себя метальными щитами. Но теперь… теперь ему нужны все возможности, что может предоставить ему вулканская половина его существа.
Помещений на станции много: переборки, трубы, камбуз, их камера, соседние камеры, не пустые, кстати говоря, кто-то есть и там, бродит от стены к стене, спит, просыпается в кошмарах; лаборатории, полные странного оборудования.
Так были верны их расчеты или нет? Может быть Неро где-то здесь?
И снова Спок сканирует станцию, напрягая все силы: шлюзы, переходы, технические помещения, бесконечные коридоры, есть здесь хоть одно сознание, способное ответить ему, способное помочь?
Первую информацию они получили на регилианской ремонтной станции. Добыл ее главный инженер.
Спок почти видел бегущего по «Энтерпрайз» главного инженера, двери раскрываются перед ним, Скотти, как называет его Кирк, буквально вламывается на мостик.
– «Нарада»! Ремонтники говорят, что она достигает 12 варп! – выпаливает Скотти, а капитан и Спок с изумлением смотрят на главного инженера.
Тот утирает со лба пот, пытается взять себя в руки.
– Я слышал, как разговаривали техники, насчет нового ромуланского «шипастого» корабля «Нарада», что она разгоняется до 12 варп!
Следующие две недели они перелетают с одной ремонтной станции на другую, из порта в порт, из бара в доки и снова в бары или базарные площадки, спрашивая, спрашивая и спрашивая – не видел ли кто… Скоро им уже рассказывают о подозрительной компании, которая ищет ромуланский корабль-призрак. Круг замыкается, но информация, полученная от Тенара, теперь ставит все на свои места. Расшифровка разговоров позволила установить, что клингоны отвели захваченный корабль к своей планете-тюрьме Рура Пента, планете из системы на окраины клингонской Империи. Окраины, весьма защищенной. Чтобы добыть новые сведения Кирк и Спок сменили униформу Звездного Флота на гражданскую одежду и отправились в диверсионную миссию.
Несмотря на все аргументы МакКоя, робкие возражения Скотти и сомнение остальных.
Рура Пента – огромный кусок льда с совершенно неприемлемой для проживания на поверхности температурой. Подземные же казематы защищает силовой купол. Соваться туда рано. А вот станция на орбите планеты была доступной. Они не знали, что именно на этой станции делается и собирались это узнать. И почти узнали. Это была не обычная сторожевая станция при планете-тюрьме. Эти функции она тоже выполняла, но, в основном, там велись секретные военные разработки. нового вооружения и оборудования для допросов.
Спок чувствует, что при мысли о допросе невольно напрягается.
Когда их схватили, Кор, поняв, что добром из пленников ничего не вытряхнуть, распорядился применить к Споку сканер разума.
И если бы не отличное владение техниками контроля над собственным рассудком – то миссия могла закончиться, по сути, не начавшись. Но техника, рассчитанная на ромуланцев, спасовала перед вулканцем, впрочем, для человека она оказалась бесполезной. Но клингоны всегда были чертовски изобретательны…
Спок чувствовал, что воспоминания затягивают его все глубже и глубже, что он начинает путать явь и прошлое, и он даже понимал почему так происходит – не из-за усталости, нет, невыносимо смотреть на то, как убивают его друга. Если бы они могли выйти из этой комнаты, воспользоваться транспортатором, а он должен быть есть у клингонов, все, что угодно было бы лучше, чем погибать здесь, вот так, а если Неро нет здесь, то, возможно, он внизу, на Рура Пента, где можно проникнуть за силовое поле, найти ромуланца, не дать погибнуть Джиму, позвать на помощь «Энтерпрайз», можно рискнуть если они будут одни на поверхности, вдали от сканеров, можно включить подкожный транспондер, и вызвать корабль. Минимальный риск – их подхватят и звезды сольются в лучи варп-прыжка… Спок вздрогнул. Последняя мысль была… не его!
Спок мгновенно оказался на ногах. Поле все также гудело, Джим лежал без движения, грудь его слабо вздымалась, и это означало, что капитан жив.
По времени базы – четыре утра. Через пару часов все проснутся и все начнется по новой, вряд ли человеческий организм перенесет еще день беспрерывных мучений. Но что-то изменилось в окружающем мире. Где-то на границе своего пси – поля Спок зафиксировал две бешеные вспышки, две отнятые жизни, и комок ярости изменил свое место, Спок закрыл глаза. Что это? Еще один пленник, вырвавшийся на свободу? Сгусток энергии, полыхавший багровым, двигался в их сторону. Спок раскрыл сознание, призывая неведомое существо на помощь, обещая свою поддержку, умоляя того о том же самом. Еще одна отнятая жизнь уже почти здесь за дверью. Спок повернулся к двери камеры, ожидая ее открытия в первый раз за все время, что он здесь провел – не со страхом, а с надеждой.
